Формирование этнической идентичности.

Нередко проблемы с этнической идентичностью возникают у индивида уже в детстве, в процессе ее формирования. И чаще всего с ними сталкиваются члены этнических меньшинств.

Мальчик, чьи родители переехали в Москву из Узбекистана еще до его рождения, живет в окружении русских, говорит по-русски не только со сверстниками, но и в семье, и не замечает, что чем-то отличается от своих друзей. Но в школе из-за азиатского имени и смуглого цвета кожи он может получить обидное прозвище чучмек. Позднее, многое осмыслив, на вопрос: «Кто ты по национальности?» подросток может ответить: «Узбек», - но его ответ может быть и не столь однозначным.

Девочка из семьи русских иммигрантов в США очень быстро начинает свободно говорить по-английски, хорошо учится и служит переводчиком для старших членов семьи. Она все больше времени проводит со своими американскими друзьями и гордится, что она американка. Но девочка взрослеет, и ей хочется каким-то образом проявить свою индивидуальность. Она находит такую возможность в демонстрации своей культурной отличительности, «русскости», подчеркивании того, что она «русская американка».

Чтобы попытаться ответить на вопрос, принадлежащими к какому этносу могут воспринимать себя эти дети и к какой группе их приписывают окружающие, необходимо проанализировать общие закономерности формирования этнической идентичности.

В процессе своего становления этническая идентичность проходит ряд этапов, соотносимых с этапами психического развития ребенка. Одну из первых концепций развития у ребенка осознания принадлежности к национальной группе предложил Ж. Пиаже. В исследовании 1951 г. он проанализировал - как две стороны одного процесса - формирование понятия «родина» и образов «других стран» и «иностранцев». Развитие этнической идентичности швейцарский ученый рассматривает как создание когнитивных моделей, связанных с понятием «родина», а этнические чувства, по его мнению, являются своего рода ответом на знания об этнических явлениях. Пиаже выделяет три этапа в формировании этнической идентичности:
1) в 6-7 лет ребенок приобретает первые - фрагментарные и несистематичные - знания о своей этнической принадлежности. В этом возрасте наиболее значимыми для него являются семья и непосредственное социальное окружение, а не страна и этническая группа;
2) в 8-9 лет ребенок уже четко идентифицирует себя со своей этнической группой, выдвигает основания идентификации - национальность родителей, место проживания, родной язык. Просыпаются национальные чувства;
3) в младшем подростковом возрасте (10-11 лет) этническая идентичность формируется в полном объеме, в качестве особенностей разных народов ребенок отмечает уникальность истории, специфику традиционной бытовой культуры. Интервьюируемые Пиаже дети, которые пришли к осознанию когнитивных моделей, связанных с понятием «родина», даже приводили политико-идеологические аргументы, иллюстрирующие их патриотические чувства (Piaget, Weil, 1951).

К настоящему времени во всем мире проведено большое количество исследований, в которых уточняются и конкретизируются возрастные границы и содержание этапов развития этнической идентичности. Первые проблески диффузной идентификации с этнической группой большинство авторов обнаруживает у детей 3-4 лет, есть даже данные о первичном восприятии ярких внешних различий - цвета кожи, волос - детьми до трех лет. Но практически все психологи согласны с Пиаже в том, что реализованной этнической идентичности ребенок достигает в подростковом возрасте, когда рефлексия себя имеет для человека первостепенное значение. Доказательства этого мы обнаруживаем и в отечественной психологии. Так, И.А. Снежкова, анализируя развитие этнической идентичности у украинских детей, выявила, что представления детей 6-10 лет о своей национальности отличаются нестабильностью и изменчивостью, а в 11-14 лет дети приводят убедительные мотивы ее выбора (Снежкова, 1982).

На последовательных этапах развития этнической идентичности формируется как этническое самоназвание, так и этническая осведомленность, включающая в себя знания о своей и чужой группах. Существует представление, что этнический ярлык, получаемый ребенком на начальных стадиях формирования его представлений о себе от ближайшего социального окружения, первоначально никак не соотносится с его этнической осведомленностью. Ребенок, рожденный в русской, еврейской или татарской семье, будет называть себя русским, евреем или татарином задолго до осознания своей этнической принадлежности (Баклушинский, Орлова, 1998).

Однако результаты эмпирических исследований со всей очевидностью свидетельствуют, что способность стабильно давать себе правильное этническое самоназвание неизбежно связана с ростом этнической осведомленности о групповых различиях. В исследовании О.Л. Романовой пяти-шестилетние и даже более старшие дети не всегда правильно называли собственную национальность, национальность родителей, не могли установить логическую связь между такими фактами, как национальность родителей, страна проживания, язык общения, собственная национальность. И только подростки со сформировавшейся системой представлений об этнических явлениях, четко идентифицировавшие себя с этнической общностью на основе значительного набора этнодифференцирующих признаков, стабильно присваивали себе соответствующее самоназвание (Романова, 1994).

Этническая осведомленность возрастает с опытом, получением новой информации и развитием когнитивных способностей. Первоначально она основывается на очевидных показателях - внешности, языке, элементах материальной культуры (еде, одежде), обычаях. Постепенно повышается способность ребенка воспринимать, описывать, интерпретировать этнические признаки. Он включает в их комплекс все новые элементы - общность предков, общность исторической судьбы, религию. В исследовании развития этнической идентичности, проведенном О.Л. Романовой в Беларуси, высказывания дошкольников о различиях между этническими группами были достаточно аморфны: «Люди там живут по-другому, не так, как мы». Разные понятия - житель города, гражданин республики, член этнической общности - оказались для них равнозначными. И только в младшем школьном возрасте наблюдался значительный рост этнических знаний, не простое повторение, а систематизация информации, полученной от взрослых. А подростки делали еще более четкие и конкретные замечания о существующих между народами различиях культуры, исторических судеб, политического устройства и т.п. (Романова, 1994).

Споры о том, в каком возрасте дети начинают осознавать те или иные конкретные черты своего сходства с членами одной из этнических групп и своего отличия от других групп, не имеют смысла, так как на этот процесс большое влияние оказывает социальный контекст. Общей закономерностью можно считать лишь то, что развитие представлений об этнической принадлежности идет от осознания внешнего, лежащего на поверхности сходства членов этнической общности, к осознанию более глубинного единства. Например, Д. Чепели, исследовавший изменения в понимании своей групповой принадлежности у венгерских школьников, обнаружил, что первоначально в их сознании возникают когнитивные элементы, отражающие объективные характеристики - национальность родителей, место рождения, затем - связанные с коммуникацией - родным языком, пониманием друг друга. Позже дети проявляют осведомленность о собственной стране: величине территории, природных условиях, благосостоянии населения, и, наконец, - о политическом устройстве общества (Csepeli, 1988).

В последние годы особое внимание исследователей привлек еще один аспект формирования этнической идентичности - появление у индивида чувства неизменности и устойчивости этнических характеристик - этническая константность (Осатро, Bernal, Knight, 1993). Как свидетельствуют полученные эмпирические данные, формирование этнической константности протекает аналогично процессам усвоения постоянства половых и расовых признаков: сознательное отнесение себя к определенному этносу и использование этнических ярлыков происходит раньше, чем ребенок начинает осознавать константность этнических характеристик. Более того, К. Окампо, М. Бернал и П. Найт - сторонники теории когнитивного развития Пиаже - подчеркивают, что этнические константы, утверждаясь в сознании индивида в подростковом возрасте, завершают собой как формирование этнической идентичности, так и процесс поэтапного осознания неизменности основных психосоциальных характеристик. Иными словами, наблюдается четкая временная последовательность формирования трех основных констант. Осознание неизменности половых характеристик наступает в 2-2,5 года, расовых - в 8-9 лет, а этнических, в процессе которого необходимо использование сложных механизмов социокультурной идентификации и межпоколенной передачи информации, - не ранее 12-13 лет.

Когнитивный компонент этнической идентичности отвечает за способность ребенка структурировать информацию об этнических характеристиках. Но дети пытаются давать этническим группам оценки, хотя и достаточно примитивные.

Среди современных исследователей нет единства в вопросе о последовательности возникновения когнитивного и аффективного компонентов идентичности. Одни авторы, вслед за Пиаже, считают, что этнические предпочтения формируются только на основе достаточно значительных этнических знаний в подростковом возрасте. Но в других исследованиях было обнаружено, что детские предпочтения этнических групп не всегда коррелируют с информированностью о них, предубеждения могут предшествовать какому-либо знанию, хотя и в этом случае они становятся более дифференцированными и интегрированными с возрастом. Так, британские социальные психологи обнаружили, что предпочтение детьми 6-7 лет чужих этнических общностей не коррелирует с имеющейся у них информацией об этих группах (Vaughan, 1987).

Но становятся ли этнические аттитюды более позитивными или негативными? Есть данные, что более старшие дети показывают себя менее предубежденными, но вполне возможно, что они просто знают социально желательные ответы. По другим данным, если аттитюды (позитивные или негативные) сформировались, именно эта их направленность сохраняется в дальнейшем.

Но какие бы вопросы ни оставались спорными, совершенно очевидно, что в процессе развития у ребенка этнической: идентичности она проходит ряд этапов от диффузной до реализованной, а результатом этого процесса является формирование в подростковом возрасте эмоционально-оценочного осознания принадлежности к этнической общности.

Американская исследовательница Дж. Финни представила модель стадиального формирования этнической идентичности (Phinney, 1993). По ее мнению, психологи подробно проанализировали развитие зачатков этнического сознания у детей и много внимания уделяли этнической идентичности взрослых, в то время как подростковый период, когда формируется основное содержание этнической самоидентификации, исследован совершенно недостаточно.

В модели Финни становление этнической идентичности подростка, происходящее по мере исследования реальности и принятия им решений относительно роли этничности в его жизни, рассматривается как процесс, сходный с развитием личностной идентичности. В своих изысканиях Финни базируется на теории идентичности Э. Эриксона и ее операционализации канадским психологом Дж. Марсиа, который выделил четыре стадии процесса формирования идентичности (Marcia, 1980).

Первая стадия, соответствующая двум стадиям эгоидентичности по Марсиа - диффузии и предрешению - и названная Финни непроверенной идентичностью, характеризуется безразличием к исследованию идентичности, отсутствием интереса к проблемам этнических корней и членства в этнической группе. На ней находятся младшие подростки, а также взрослые, не имеющие проблем с этнической идентичностью. Представители меньшинств с непроверенной идентичностью часто демонстрируют приверженность культуре высокостатусной группы большинства, однако такое предпочтение не является универсальным. Первой стадии соответствуют два подвида идентичности: 1) диффузная, когда индивиды просто не интересуются своей этнической принадлежностью и не задумываются о ней; 2) предварительная, когда индивиды принимают (всасывают) позитивные этнические аттитюды родителей и других взрослых и поэтому не проявляют предпочтения по отношению к группе большинства.

Вторая стадия - поиски этнической идентичности (мораторий) - характеризуется исследованием своей идентичности, стремлением понять значение этничности в собственной жизни, что имеет сходство со стадией моратория, описанного Марсиа2. Собственный опыт, значимые события в жизни этнической группы могут стимулировать этническое пробуждение. Правда, большинство подростков-испытуемых Финни кроме случаев дискриминации и оскорблений по национальному признаку не смогли назвать особого события, заставившего их по-новому взглянуть на свое этническое происхождение. Как считает американская исследовательница, событие становится таковым, лишь всплывая в памяти людей после того, как они прошли этап моратория.

Происходящий на второй стадии интенсивный процесс - погружения в культуру своего народа осуществляется через, такие виды деятельности, как чтение, беседы, посещение этнографических музеев и активное участие в событиях культурной жизни. Для некоторых опрошенных Финни подростков все это сопровождалось трудностями при попытках соединить в своем сознании необходимость быть американцем и оставаться хранителем этнического наследия или даже отказом от ценностей доминантной в обществе культуры.

Финни полагает, что в результате разрешения кризиса этнической идентичности подростки приходят к более глубокому пониманию и оценке своей этничности. Для третьей стадии - реализованной этнической идентичности - характерно ясное, четкое и устойчивое ощущение незыблемости своих этнических особенностей, привязанность к этнической культуре и этнической общности. Это стадия реализованного этнического «Я», разрешившего противоречия своего роста. Исследовательница совершенно уверена, что третья стадия этнической идентичности совпадает с достижением вполне определенной личностной идентичности: ее «респонденты, обладавшие наиболее ясным чувством «Я» в терминах личной, идентичности, одновременно были наиболее уверены в своей этнической принадлежности и ее значении для жизни» (Phinfiuy, 1993, p. 73).

Достигнутый в подростковом возрасте этнический статус чаще всего остается неизменным на протяжении всей жизни человека. И все-таки этническая идентичность не статичное, а динамичное образование, ее становление часто не завершается в отрочестве. Как подчеркивает Финни: «Процесс не обязательно заканчивается с достижением этнической идентичности, он может продолжаться в новых циклах, которые включают дальнейшее исследование или переосмысление роли или значения собственной этничности» (Phinпеу, 1990, р. 503).

Во-первых, толкать взрослого человека на переосмысление роли этнической принадлежности, приводить к трансформации этнической идентичности могут бесчисленные обстоятельства индивидуальной судьбы. После накопления фактов рыхлое этническое сознание часто становится более устойчивым и даже может меняться, как это произошло с жителем Мийска, католиком, родившимся в пограничной с Польшей Брестской области. Он «числился поляком и считал себя поляком. В 35 лет поехал в Польшу. Там убедился, что с поляками объединяет его религия, а в остальном он белорус. С этого времени осознает себя белорусом» (Каимчук, 1990. - С. 95).

Социальный контекст может привести и к изменению степени благоприятности этнической идентичности. Так, писатель Василий Аксенов в романе «Негатив положительного героя» описывает, как его этническая идентичность, вернее, ее еврейская часть изменила окраску на земле обетованной: «Желтая звезда гетто, символ юдоли, вызывала судорогу униженности, подъем сострадания, стыд бессилия, и только Израиль сменил ее цвет на непреклонность голубого с белым (Аксенов, 1996. - С. 142).

Во-вторых, происходящие в обществе значимые события, прежде всего глобальные изменения в социально-политической сфере и связанные с ними изменения в межэтнических отношениях, могут способствовать интенсификации этнической идентичности целого народа. Ярким примером этого является рост этнической идентичности титульных этносов независимых государств, образовавшихся на руинах советской империи. В этом случае осознание принадлежности, с одной стороны, к этнической общности, а с другой, к государству дополняют и усиливают друг друга. Так, в исследованиях, проведенных в 1990-1996 гг. в Беларуси и в Литве, у групп большинства была обнаружена «глубоко политизированная позитивная этническая идентичность, тесно связанная с чувством Родины и гражданской принадлежности» (Науменко, 1997. - С. 81).

В этой ситуации этническая идентичность пробудилась и у многих русских жителей бывших союзных республик, но это, как уже отмечалось, сопровождалось ростом негативных чувств, связанных с этнической принадлежностью, а также обостренным восприятием дискриминации и увеличением культурной дистанции с титульным этносом1. Т.е. проявился синдром навязанной этничности, который «означает, что этническая принадлежность человека, против его собственнойи и желания, становится чересчур значимой характеристики его бытия и сознания, начинает определять его место в обществе, комплекс прав и обязанностей, а в его самоидентификации выходит на одно из первых мест» (Лебедева, 1997 б. - С. 106).

Но даже у детей последовательность стадий развития этнической идентичности и их временные границы не являются универсальными для всех индивидов, народов и социальных ситуаций. Так, Финни не скрывает, что вопрос о том, образуют ли стадии предложенной ей модели жесткую последовательность, остается пока открытым. На формирование и проявление этнической идентичности индивидов влияет целый ряд факторов, обусловленных особенностями их социального окружения (как ближайшего, так и более широкого), этнических групп, к которым они принадлежат, и межгрупповых отношений.

Среди самых существенных факторов, влияющих на формирование этнической идентичности, психологи выделяют: 1) особенности этнической социализации в семье, школе и ближайшем социальном окружении; 2) особенности этноконтактной среды, прежде всего ее гетерогенность/гомогенность; 3) статусные отношения между этническими группами.

Американские психологи под руководством Дж. Найта в серии эмпирических исследований выявляли зависимость особенностей этнической идентичности детей мексиканского происхождения от практики семейного воспитания (Knight et al., 1993). Ими была обнаружена связь между наличием этнической социализации детей в семье (преобладанием родного языка как средства внутрисемейного общения, соблюдением обычаев, обрядов и праздников, наличием в доме традиционных для Мексики предметов быта, бесед на темы истории родного народа и этнической гордости) и содержанием их этнической идентичности. Дети, проходившие этническую социализацию в семье, быстрее и точнее ориентировались в перечне этнических ярлыков, более осознанно и адекватно относили себя к этнической общности, чаще пользовались испанским языком.

Еще одна область изучения влияния ближайшего окружения на этническую идентичность - анализ особенностей самоидентификации детей из национально-смешанных семей. Выходец из такой семьи может чувствовать недостаточность одного самоопределения, так как ощущает себя представителем двух групп, но может и игнорировать этническую принадлежность одного из родителей. Для него возможна и еще одна стратегия самоидентификации: выбор третьей национальности. Так, в исследовании В.П. Левкович и Л.Д. Кузмицкайте часть подростков, обучавшихся в русской школе, считали себя русскими, хотя не только их родители, но и ближайшие предки не были представителями русской национальности (Левкович, Кузмицкайте, 1992). Иными словами, язык обучения становится существенным фактором, влияющим на этническую идентичность в смешанных семьях, где процесс ее формирования у детей более сложен, чем в семьях однонациональных.

В качестве особенности этнической идентичности у подростков из национально-смешанных браков отмечается ее большая аффективная нагрузка по сравнению со сверстниками из однонациональных браков. Так, Е.М. Галкина подчеркивает, что если для выходцев из однонациональных семей этническая идентичность - это реакция на события внешней жизни, то для подростков из национально-смешанных семей это также часть их внутреннего мира. Она не всегда осознается ими, а иногда, вызывая определенный дискомфорт, даже подавляется, отодвигается на подсознательный уровень (Галкина, 1993).

В уже упомянутом исследовании Левкович и Кузмицкайте было выявлено, что среди факторов, влияющих на выбор подростками из национально-смешанных семей национальности, значительную роль играет уровень авторитета родителей: 64,3% респондентов выбрали национальность наиболее авторитетного из родителей. Однако на выбор национальности влияла и более широкая социальная среда: у 17,5% респондентов выбор был основан на принадлежности родителя к более многочисленной этнической группе.

И во многих других исследованиях выявлена зависимость выбора подростками национальности от этнокультурной специфики среды, от особенностей протекания этнических процессов в регионе. Так, в советское время в Киеве в украинско-русских семьях осознавали себя украинцами более 60%, в Минске в белорусско-русских семьях осознавали себя белорусами около 40%, а в Чебоксарах в чувашско-русских семьях осознавали себя чувашами 2,2% подростков.

Безусловно, особенности этноконтактной среды оказывают влияние на формирование и трансформации этнической идентичности не только у выходцев из национально-смешанных семей. Значимо прежде всего то, живет ли человек в полиэтнической или моноэтнической среде и какова плотность этнического окружения. Ситуация межэтнического общения дает человеку больше возможностей для приобретения знаний об особенностях своей и других этнических групп, способствует развитию межэтнического понимания и формированию коммуникативных навыков. Свою этническую принадлежность раньше осознает русский ребенок, живущий в многонациональной Москве, чем житель отдаленной деревни в Архангельской области.

Различия в степени выраженности этнической идентичности обнаружены и у детей, живущих в разных гетерогенных средах. Когда этот показатель сравнивался у русских в Беларуси и Казахстане, то выяснилось, что этническая идентичность сильнее выражена у тех, кто живет в культурной среде, значительно отличающейся от собственной (в Казахстане). А для детей, живущих в Беларуси, культура народа которой близка к прусской, осознание этнической идентичности не является жизненно важной проблемой (Романова, 1994).

Итак, этническая идентичность более четко осознается, а знания о различиях между группами раньше приобретаются, «если социализация ребенка проходит в широкой полиэтнической среде. Но временные границы формирования этнической идентичности и точность знаний о своей принадлежности к определенной этнической общности во многом зависят и от того, к какой группе ребенок принадлежит - группе большинства или группе меньшинства. Исследования показали, что члены этнического большинства могут даже не задумываться о «своей этнической принадлежности, тогда как для членов этнических меньшинств идентификация оказывается как минимум вынужденной, а связанные с ней проблемы попадают в разряд жизненно важных.

Иными словами, на определение собственной этничности оказывает влияние осознание статуса этнической группы в социальной структуре общества. Так, в условиях США для тех, кто отличен физически (цветом кожи, чертами внешности) или чья культура явно отличается от культуры доминантной группы, вопрос часто заключается не в том, использовать ли этническое название или нет, а в том - какой термин принять. Например, потомки иммигрантов из Мексики могут называть себя мексиканскими американцами, латиноамериканцами, испанцами или никакое и таким образом демонстрировать свой желаемый облик в глазах большинства, так как перечисленные ярлыки имеют разные оттенки и несут в себе большой эмоциональный заряд.

Британскими социальными психологами Г. Ягодой и С. Томпсон было выявлено, что в Шотландии у детей пакистанских иммигрантов представления об этнических группах складываются раньше, чем у детей шотландцев, являющихся группой этнического большинства. Дети из группы меньшинства неизбежно оказываются осведомленными о доминантной культуре как через средства массовой коммуникации, так и через личные контакты. А их сверстники из группы большинства могут вообще не обладать знаниями о пакистанской культуре, если они не имеют соседей этой национальности. Шотландцы реже признают, что между культурами существуют различия в нормах, ценностях и стереотипах поведения, так как общаются в основном внутри своей группы, и даже их контакты с национальными меньшинствами протекают в контексте доминирования норм культуры большинства.

Следует только иметь в виду, что формированию четкой этнической идентичности членов групп меньшинства способствует не только гетерогенность широкого социального окружения, а значит, возможность межгрупповых сравнений, но и гомогенность ближайшего социального окружения. Так, в исследовании С.А. Баклушинского и Н.Г. Орловой было обнаружено, что в ближайшем социальном окружении московских еврейских подростков со сформированной этнической идентичностью доминировали носители родной этнической культуры, а носителей русской культуры (культуры большинства) было относительно немного и/или их значимость была относительно низкой (Баклушинский, Орлова, 1998).

Но даже если члены группы меньшинства обладают знаниями о различиях между двумя народами и культурами, это вовсе не означает, что они предпочитают свою группу и признают свою принадлежность к ней. Так, пакистанские дети в упомянутом исследовании отдавали предпочтение шотландским именам и внешности, характерной для группы большинства.

В многочисленных исследованиях развития этнической идентичности, проводившихся в США, Великобритании, Новой Зеландии и других странах, дошкольникам предъявлялся набор кукол или картинок, изображающих людей разных национальностей и предлагалось выбрать те, которые им больше всего нравятся и которые больше похожи на них самих, и дети из групп большинства в своих ответах практически единодушно проявляли предпочтение своей группы, то дети из групп меньшинств часто выбирали «неправильные» стимулы, например черные дети выбирали белых кукол, причем не только как самых красивых, но и как похожих на них самих. Так, в исследовании, проведенном в 50-е гг. в США, 92% белых и только 26% афроамериканцев 3,5-5,5 лет сделали правильный выбор (Левкович, Панкова, 1973).

Выявленная тенденция отражает раннюю осведомленность и о существовании определенной социальной структуры, о том, что в обществе одни группы оцениваются выше, чем другие. Но остается не до конца ясным, проявляют ли в выборе кукол маленькие дети с еще не сформировавшейся идентичностью желание принадлежать к группе с более высоким статусом, либо действительно воспринимают себя ее членами, т.е. -выбирают ложную идентичность.

Ho в любом случае с возрастом и развитием этнической идентичности у членов этнических меньшинств обычно проходит сдвиг к внутригрупповой ориентации. В процессе социализации, когда новому поколению передаются нормы и ценности этнокультурной среды, ребенок приобретает все новые знания о межэтнических различиях и более четко определяет свою принадлежность к определенной группе. В результате каждый новый член общества оказывается «приписанным» к той или иной этнической группе.

Несмотря на это, социально желательная высокостатусная группа большинства может оставаться для ребенка референтной (эталонной). А приписывание вовсе не обязательно оказывается пожизненным. Если первоначально дети учатся у других, к какой группе они принадлежат, и приобретают предписанный обществом этнический статус, то уже в подростковом возрасте к человеку приходит осознание того, что у него есть весьма существенная, по словам Э. Эриксона (1996 б), свобода активного выбора, идентифицировать ли себя с группой, членом которой его воспринимают другие, или с группой доминантного большинства. Так, при исследовании американских подростков мексиканского происхождения выяснилось, что если одни сохраняют язык и обычаи своих родителей осознают себя испаноязычными американцами, то другие перестают говорить по-испански и воспринимают себя белыми англоязычными американцами. Впрочем, в случае неблагоприятного межгруппового сравнения члены этнических меньшинств при определении этнической идентичности имеют еще более широкий выбор стратегий.

Понятие «гендерная идентичность» появилось в академической науке в 1955 году. Его ввел Джон Мани для того чтобы описать внутренне состояние личности с точки зрения осознания и ощущения себя мужчиной или женщиной, а так же для того чтобы подчеркнуть значение социально-культурных факторов в формировании психологического пола. Влияния общества на формирование восприятия себя как женщины или мужчины.

Гендерная идентичность - это характерные черты,присущие личности, свойственные данной культуре. Она, гендерная идентичность, связанна с нашим представлением о поле - это то состояние когда,мы, внутренне ощущаем себя тем кто мы есть на самом деле, мужчиной или женщиной. Хотя иногда гендерный взгляд человека на личность может измениться. Под влиянием стиля прически, одежды и т.п.

Традиционная, общепринятая, точка зрения заключается в том, что гендерная идентичность имеет биологическое основание, дана каждому человеке с рождения и не может быть предметом выбора, не подлежит воспитанию. Дана как данность.

Однако,в последнее время, ряд ученых начал считать, что гендерная идентичность формируется под воздействием социальных факторов, воспитания и среды. Подлежит корректировке и воздействию.

Начиная с 80-х годов нашего столетия, в русле теории социальной идентичности Г. Тэджфела и Дж. Тернера, гендерная идентичность трактуется как одна из подструктур социальной идентичности личности.

Гендерная идентичность, является составной частью социальной идентичности, имеет личностную окраску, зависит от социокультурных ситуаций и способна менять свою направленность и содержание. Большое значение имеет то, как человек сам себя категоризирует. Кем он воспринимает себя психологически.

Как составляющая социальной идентичности гендерная идентичность имеет свою структуру и содержание. В этой структуре выделяется три уровня:

Базовая идентичность - соотнесение личности с альтернативными представлениями о маскулинности-фемининности;

Ролевая идентичность - соотнесение поведения и переживаний личности с существующей в данной культуре поло-ролевыми стереотипами;

Персональная, интегрирующая описанные уровни и характеризующая соотнесение личности с маскулинностью и фемининностью в контексте индивидуального опыта межличностного общения.

Гендерная идентичность является частью процесса, носящего название гендерная идентификация -- единство поведения и самосознания индивида, причисляющего себя к определенному полу и ориентирующегося на требования соответствующей гендерной роли.

Гендерная идентичность является более расширенным понятием, чем поло-ролевая идентичность, так как гендер включает в себя не только ролевой аспект, но и, например, образ человека в целом (от одежды до особенностей взаимодействия с другими). Также понятие гендерная идентичность не тождественен понятию сексуальная идентичность, поскольку гендер - понятие не столько биологическое, сколько культурное, социальное. Сексуальная идентичность может быть описана с точки зрения особенностей самовосприятия и самопредставления человека в контексте его сексуального поведения в структуре гендерной идентичности.

Р.В. Овчарова предлагает такую модель трех уровней формирования гендерной идентичности:

1. Уровень общества: сюда относится влияние общественных факторов.

2. Уровень собственной семьи: включает влияние семейных условий.

3. Индивидуальный (личностный) уровень: влияние личностного. .

На гендерную идентичность могут повлиять различные социальные аспекты, в том числе - этнические группы людей, статус работы, религия и семья.

Процесс становления гендерной идентичности происходит в условиях семьи, именно семья является для ребенка первым и наиглавнейшим социальным фактором влияния.

Без всяких сомнений, для развития личности ребенка необходима здоровая психологическая атмосфера в семье. Ее отсутствие крайне неблагоприятно сказывается на формировании личности индивида и в частности на половой идентификации ребенка. Личностные качества родителей их мировоззрение, жизненные позиции также играют немаловажную роль. Так же как и наличие у ребенка полной семьи. Присутствие в его жизни полноценных папы и мамы.

Гендерная идентичность представляет собой сложный, интегративный комплекс свойств и качеств, в основе которого лежит процесс тесного взаимодействия являющего собой «сплав» результатов направленных социальных воздействий и определенных биологических влияний .

Процесс гендерной идентификации у человека социально обусловлен. Социальная идентификация начинается с момента определения пола ребенка и закрепления пола заключающегося в виде присвоения ребенку имени (мужского или женского). С этого момента ребенок включается в социум и начинается процесс обучения ребенка гендерной роли в соответствии с культурными особенностями данного общества и под непосредственным влиянием определенных стереотипов. Таким образом, быть мужчиной или женщиной -- это значит не только быть человеком с определенной анатомией, но и соответствовать определенным социальным и культурным ожиданиям, предъявляемым обществом к человеку.

Биологический пол индивида является только начальной предпосылкой становления психологического и социального пола человека. После рождения ребенка биологические факторы половой дифференцировки дополняются социальными. Становление гендерной или половой идентичности (то есть сознание своей принадлежности к мужскому или женскому полу у конкретного индивида) - одно из основных направлений социализации человека. Процесс такой социализации заключается в том, что многие базовые различия между мужчинами и женщинами закладываются в семье и дети узнают о них из множества источников. В первую очередь, правила поведения и нормы благопристойности и приличия, выводятся из поведения родителей и ближайшего окружения. Принятие правил поведения принятых в обществе осуществляется как сознательно, так и бессознательно, причём в процессе активного взаимодействия с личностью, так как личность формируется благодаря самым первым социальным отношениям, в которые вступают дети. Также процесс половой идентификации определяется и направляется с помощью социальных и культурных средств. Для этого в каждом обществе существуют определённые половые роли. Понятие половой роли обозначает способ поведения людей в системе межличностных отношений, зависящих от их позиции в обществе и отвечающий принятому в данном обществе набору норм, предписаний и ожиданий. Важную роль при этом как в самосознании ребенка, так и в отношении к нему окружающих людей играет общая схема его тела и внешность, то, насколько она соответствует его гражданскому полу. Под половой ролью понимают систему социальных стандартов, предписаний, стереотипов, которым человек должен соответствовать, чтобы его признавали как мальчика (мужчину) или девочку (женщину). Но становление половой идентичности индивида не обусловлено прямо и непосредственно наличием социальных стереотипов, представлений, ожиданий. Они должны стать средствами осознания собственной половой принадлежности. Такое направление процесса социализации и его результат - половая идентичность - требует освоения половых ролей и обучения полоролевому поведению. Очень важна социальная оценка полоролевых проявлений подрастающего ребенка, их положительное подкрепление (поощрение, похвала, согласие) или отрицательное (упрек, угрозу, наказание), прямое или косвенное, а также внушение, ролевое научение и др. . Психосексуальное развитие - сложный биосоциальный процесс, в котором "природные" и "социальные" факторы переплетаются, их нельзя понять друг без друга.

В период полового созревания, начинают интенсивно вырабатывать соответствующие, мужские или женские, половые гормоны. Эти новые обстоятельства накладываются на прошлый жизненный опыт ребенка и его образ Я, в результате чего формируется окончательная половая и сексуальная идентичность взрослого человека.

Врожденные биологические различия обуславливают вообще все социальное поведение мужчин и женщин. Мужчины сильнее, энергичнее, агрессивнее женщин. Женщины - пассивные, терпеливые, спокойные и более толерантные.Кроткие. Поэтому мужчины ведут войны, покоряют природу, творят историю и культуру. Женщины же занимаются рутинным домашним трудом и воспитанием детей. Очевидная асимметрия "мужественности" и "женственности", с этой точки зрения, неизбежна, предопределена "природой В связи с подобными наблюдениями Зигмунд Фрейд в начале ХХ века пришел к заключению: "Анатомия - это судьба".

Технология воспитания - лишь один из элементов формирования строго означенной мужской и женской идентичностей. Одновременно стереотипы "мужского" и "женского" закрепляются специальными культурными приемами - через образование, общественное мнение, произведения литературы и искусства, рекламу, средства массовой информации, телевидение и т.д.

Биологически каждый индивидуум содержит в себе зачатки обоих полов, в любом возрасте имеется возможность развития или регресса организма в сторону того или иного морфологического пола. Многими гендерными отличиями мы обязаны скорее культуре и социализации, чем врожденным различиям между мужчинами и женщинами.

О возможности смены гендерной идентичности говорят и этнографические данные: многие культуры не только признают наличие людей "третьего пола", но и создают для них специальные социальные ниши и идентичности.

Методологически важно указание на наличие смешанных, переходных форм от мужского к женскому. В рамках репродуктивной биологии существует только два пола. Однако, если определять половую принадлежность по строению гениталий (именно так определяется пол новорожденного), то можно говорить о пяти полах: 1) люди обладатели женских гениталий - женщины, 2) люди обладатели мужских гениталий - мужчины, 3)люди обладатели смешанных гениталий - гермафродиты (гермы) 4)люди обладатели преимущественно женских, но с мужскими элементами, гениталий - фемининные псевдогермафродиты (фермы) 5)люди обладатели преимущественно мужских, но с женскими элементами, гениталий - маскулинные псевдогермафродиты (мермы). И аналогично если взять за основу не строение гениталий, а направленность сексуального желания, получаются 5 типов гендерной идентичности: 1) мужской, 2) женский, 3)мужской-гомосексуальный, 4) женский-гомосексуальный 5) транссексуальный.

И.А. Акимова Кандидат философских наук, доцент, зав. кафедрой социологии и культурологии, МГТУ им. Н.Э. Баумана
Журнал «Сервис Plus », №1 за 2009 год

Средства массовой информации (СМИ), или масс-медиа, очень быстро превращаются в реальную власть в политической, социальной и духовной сферах. Обладая специфическими возможностями влияния, СМИ воздействуют на общественное мнение и личностное мировоззрение, а в силу своей всеобщности и всеохватности способны формировать облик каждого нового поколения. Расширение влияния и рост возможностей СМИ усугубляют и так уже осложненный кризисным состоянием современного общества процесс формирования социокультурной идентичности личности.

В последние десятилетия одной из важнейших проблем формирования личности является проблема формирования ее идентичности. Это нашло свое отражение в появившихся за последнее время многочисленных исследованиях не только психологических наук (которые традиционно занимались этой темой), но также социологии и культурологии.

Одной из значимых характеристик современного общества является расширение технологических возможностей и сферы влияния средств массовой информации (коммуникации). Внедрение информационных технологий в современном постиндустриальном обществе вызвало широкий интерес к месту и роли СМИ в формировании общественного мнения как на уровне общности, группы, так и на уровне личности.

Некоторые ученые говорят о современности как об эпохе «медиакратии», власти средств массовой информации. Информационная революция превратила средства массовой информации в виртуальную «четвертую» ветвь власти, влияние которой на общество и личность часто оказывается несравненно большим, чем влияние других социальных институтов. Власть СМИ распространяется практически на все сферы общества в большей или меньшей степени. Наиболее ярко это проявляется в политической и социальной сферах, а также в сфере духовной жизни, и даже личная жизнь человека не остается без внимания СМИ. Революция в области коммуникаций и информации предопределила смену мировоззрения. СМИ не только отражают действительность, но и интерпретируют, и конструируют ее согласно своим интересам или интересам группы лиц, ее контролирующих — «медиакратов».

Массовая информация по своей сути — информация социальная. Она имеет широкую аудиторию, рассредоточенную во времени и пространстве, и распространяется с помощью технических средств. Массовая информация отражает общественные процессы и имеет свою цель — управление обществом или его подсистемами через управление людьми. Массовые коммуникации в силу своей всеобщности и всеохватности способны формировать облик каждого нового поколения.

В соответствии с техникой и технологией передачи информации выделяют ее главные средства: прессу, радио, телевидение. Особо можно выделить Интернет — открытую информационную среду социальных коммуникаций. Хотя СМИ не являются единственным источником наших знаний об окружающем мире, но на наши представления о мире масс-медиа влияют намного больше, чем мы можем себе представить.

Само слово media («посредник») навевает мысли, что СМИ являются связующим звеном между публикой и некоей объективной реальностью, на самом деле существующей где-то в этом мире. СМИ отражают или создают новую реальность? Конечно, в значительной мере они отражают то, что происходит вокруг. Однако СМИ проявляют изобретательность и избирательность в отношении того, что и как рассказать нам о происходящих в мире событиях (навязывание повестки дня), а мы затем принимаем эти интерпретации, которые становятся частью наших представлений и нашего опыта. СМИ «создают» мир, который затем становится реальностью. Благодаря своему продолжительному воздействию на сознание людей, СМИ становятся источником наших знаний о мире и нашей роли в нем.

В обыденном сознании средства массовой коммуникации часто ассоциируются исключительно с развлечением и как таковые рассматриваются как нечто второстепенное в жизни большинства людей. Это явная недооценка степени их влияния на нашу жизнь. Массовые коммуникации также связаны со многими другими (кроме развлечения) аспектами нашей социальной деятельности. Такие средства массовой коммуникации, как газеты, телевидение, Интернет оказывают широкое влияние на нашу жизнь и общественное мнение. Это происходит не только потому, что они определенным образом влияют на наши воззрения, но и потому, что они являются средством доступа к знанию, от которого зависят многие аспекты нашей социальной и духовной жизни.

Как показывают исследования ВЦИОМ 2005-2006 гг., россияне, достаточно критически относящиеся к большинству институтов власти и общества, в качестве главных своих авторитетов называют президента России и СМИ. СМИ в целом как институт общества стабильно занимают второе место, одобрение их деятельности колеблется в устойчивых пределах 53-55%. За последние годы ситуация мало изменилась.

Молодые и материально обеспеченные граждане доверяют СМИ значительно больше, чем пожилые и бедные. Новый средний класс ориентирован на позитивную, оптимистическую информацию, на развлекательные передачи, а не серьезную аналитику, на современную массовую культуру. Нынешние СМИ полностью соответствуют данному запросу.

Существует мнение, что молодежь сегодня не смотрит телевидение — все «ушли» в Интернет. Это неверно. По данным ВЦИОМ (вышеназванное исследование) Интернет является пока не самым популярным источником информации в России. Из него предпочитает получать информацию лишь каждый десятый россиянин. Однако в крупных городах и для молодой аудитории роль Интернета как источника информации становится достаточно заметной. Интернетом как основным источником сведений пользуются 21% москвичей и петербуржцев, 9-12% респондентов из других городов и 3% сельских жителей. В настоящее время в связи с реализацией государственной программы информатизации средних школ число молодых пользователей увеличилось.

Как уже было отмечено выше, СМИ задают модели культуры, поведения, модели отношений к явлениям социальной жизни, нередко имеющих мало общего с действительностью. СМИ как проводники массовой культуры стали определяющим образом влиять на формирование ценностных установок, стиля и образа жизни населения, особенно молодежи. Это очень важный фактор формирования социокультурной идентичности как индивидуальной, так и коллективной (групповой). Степень доверия людей к медийным персонажам достаточно высока и позволяет идентифицировать себя с ними.

Что ждет индивид от СМИ? Он ждет подтверждения и расширения своих взглядов на окружающую его реальность, ее возможности и опасности; приобретения определенных навыков и знаний, способных помочь в его жизнедеятельности; найти образцы подражания, возможности наметить социально предпочтительную линию поведения и действовать на основе полученной информации, развлечься и отдохнуть от собственных проблем. СМИ готовы предоставить индивиду эту возможность, т.к. с точки зрения общества именно это и является функцией СМИ. Основной функцией массовой информации является обеспечение взаимосвязи между обществом (или общностями), с индивидами и социальными группами путем распространения информации о фактах, явлениях, событиях и социокультурных ценностях общества.

Таким образом, СМИ должны решать следующие задачи: создание и поддержание общей картины мира и картины мира отдельной общности и/или группы, передача от поколения к поколению ценностей культуры данного общества, а также дать возможность отвлечься от трудностей социального бытия путем введения развлекательной информации.

Современные средства массовой коммуникации и в политической, и в социальной, и в духовной сферах становятся действенным и гибким инструментом манипулирования как общественным сознанием, так и сознанием отдельного индивида. Информационные технологии позволяют одну и ту же информацию оформлять и представлять таким образом, что она может вызвать как позитивную, так и негативную эмоциональную реакцию, следствием чего могут быть нарушения нормального психологического состояния человека, группы, общества. Невозможно требовать защиты от «направленных» информационных воздействий СМИ, но следует понимать, что существует реальная угроза «психологического инфицирования» не только отдельного человека, но и всего человечества. Особенно актуально это в отношении молодого поколения. Оно еще не обладает достаточным уровнем образования и жизненным опытом, чтобы «фильтровать» информацию, которую им предоставляют СМИ. СМИ становятся одним из авторитетных агентов социализации молодого поколения.

Одним из важнейших итогов социализации является обретение социокультурной идентичности. Социокультурная идентичность — это динамическое состояние поиска согласия относительно оценок собственного поведения у членов группы или сообщества и принадлежности к определенной культуре. Идентификационный механизм — это, прежде всего, оценка действующих обстоятельств жизни или конкретной ситуации, ставших для молодого человека проблематичными, неопределенными или неизвестными. Он соотносит их с некоторыми идеальными представлениями, задающими образ поведения должного или желаемого, возможного или уже происшедшего.

Обретение идентичности молодым человеком осложнено не только манипулятивными технологиями СМИ, но и всей социокультурной ситуацией, сложившейся в современном обществе.

В современном многополярном и мультикультурном мире поиски личностью своей идентичности становятся самым актуальным требованием выживания и адаптации к этому быстро меняющемуся миру, требованием, определяющим складывающуюся систему ценностей.

В жизни современного российского общества происходят кардинальные изменения, связанные с влиянием постиндустриальной трансформации практических всех сфер жизнедеятельности. Россия вступила на путь развития постиндустриального, информационного общества, и все негативные последствия этого пути, который развитые западные страны ощутили раньше, мы можем наблюдать сейчас. Постиндустриальная трансформация общества перестраивает и личностное содержание современного человека. «Было бы глупо полагать, что фундаментально изменившиеся материальные условия жизни не затрагивают личность, или, точнее, социальный характер. Изменяя глубинные структуры общества, мы также изменяем людей» .

В ситуации, когда на протяжении жизни даже одного поколения окружающий мир меняется очень быстро, казавшиеся ранее незыблемыми системы ценностей разрушаются, представления о смысле жизни и месте человека в социуме не разделяют даже близкие по возрасту поколения, не говоря уже о поколениях старших («отцы и дети»), проблема обретения идентичности стала если не самой важной, то одной из важнейших.

Современная социальная жизнь предоставляет человеку множество статусно-ролевых возможностей, которые он пытается реализовать в своей частной, повседневной жизни. Попытки реализации не всегда приводят к проявлению новой устойчивой идентичности. Современная жизнь постоянно вносит свои коррективы в «правила игры», не всегда человек успевает адаптироваться к новым условиям. Неврозы, депрессии, деструктивное поведение — спутники жизни современного человека.

Человек — существо коллективное, но современный мир разрушает тягу к коллективизму как родовому свойству индивида. Постоянно растет стремление к индивидуализации личности, она уходит от векового «мы» к обретению персонального, подлинного личностного «Я».

И соответственно, человек становится все более автономен по отношению к своей социальной среде, ее жизненным ориентирам и нормативам и, следовательно, все более не зависим от них. «Супериндустриализм требует и создает не стандартного «массового человека», но отличающихся друг от друга людей, индивидуалов, а не роботов» .

Резко падает зависимость личности от «предписанных» особенностями и условиями рождения статусных характеристик — имущественного и классового положения, пола, местожительства, конфессии и др. Резко возрастает значимость лично приобретаемых в ходе социализации и, особенно, последующей ресоциализации статусных позиций. Повышается релятивность идентификационных процессов, приобретаемые позиции также оказываются весьма относительными и ротационными. Но не все индивиды отстраняются от общества и «уходят в себя». Значительная часть все-таки весьма активна, но это активность особого рода, которая настораживает. За последнее время в современном мире наблюдается взрывной рост эгоистического индивидуализма, «эгоцентризма», что порождает негативные по своему содержанию и последствиям явления. Причем, по мнению западных исследователей, весомый вклад в эту «эгоизацию» общества вносит сегодня уже не только растущее влияние рыночных отношений в социальной сфере, но и успехи информационных технологий. Они вносят свой очевидный вклад в новую социальную ситуацию (одиночество), порождая новое интерактивное одиночество. Оно складывается на фоне повышенной включенности индивида в виртуальный мир Интернетпространства, где живые социальные контакты заменяются контактами виртуальными.

«В динамическом мире принципиально невозможна стабильная социальная идентичность... Наступает эпоха нормализации неустойчивых социально-идентификационных состояний личности. И процесс этот следует принимать как социальный факт» .

Вместе с быстрыми и часто негативными изменениями в мире и обществе, расширением влияния и ростом возможностей средств массовой коммуникации человек чувствует неустойчивость своего существования. Кризис общества приводит к кризису идентичности.

Особенностью современного мира, часто оцениваемого как его кризисное состояние, является, как отмечает З. Бауман, уязвимость и ненадежность современных условий жизни. Это комбинация личностных переживаний «ненадежности (работы, имеющихся прав и средств к существованию), неуверенности (в их сохранении и будущей стабильности) и отсутствия безопасности (собственного тела, своего «Я» и их продолжений: имущества, соседей, всего сообщества)» .

Постоянно пытаясь приспособиться к этим быстрым изменениям, молодой человек чувствует потребность постоянно выстраивать свою идентичность, восстановить ощущение своего «Я». Но обретение идентичности в новых условиях не является законченным процессом, этого недостаточно для жизни в этом быстро меняющемся обществе, и человек снова и снова пытается найти свое место в мире.

Таким образом, роль СМИ очень неоднозначна. С одной стороны, они открывают перед человеком широкие возможности приобщения к мировой информационной картине, опыт человека расширяется в глобальном масштабе. Никогда еще человеку не была доступна информация такого широкого уровня. С другой стороны, налицо способность СМИ конструировать новую фрагментарную реальность, подчас очень далекую от истинной, создавая иллюзию участия и сопричастности к событиям и явлениям в мире и обществе. Это приводит к тому, что человек начинает мифологически (по Г. Маклюэну) воспринимать мир. Но миф способен и обогатить духовный мир человека, и разрушить его. Мифология массового потребительства, эгоизма, космополитизма и развлечений, агрессивно насаждаемая СМИ, разрушает духовный мир личности.

Через средства массовой коммуникации индивид проникается иллюзией собственной просвещенности и исключительности. Фрагментарность предлагаемой реальности порождает «лоскутную» и неустойчивую идентичность. Если до середины XX века еще можно было говорить о некой «моноидентичности» (хотя и достаточно условно), то сегодня — о «полиидентичности», но «полиидентичности» весьма неустойчивой, «лоскутной». Потеря стабильности, устойчивости бытия — диагноз нашего времени. Сегодня уже нельзя оставаться таким, каким ты был вчера, а завтра принесет тебе новые изменения, к которым ты, возможно, еще не готов. И прежде восторженное восхищение техническими возможностями СМИ сменяется пессимистическими прогнозами на будущее человека как свободно мыслящего существа.

Литература

1. Бауман З. Текучая современность. СПб., 2008.

2. Данилова Е.Г., Ядов В.А. Нестабильная социальная идентичность как норма современного общества. // Социологические исследования. 2004. № 10.

3. Тоффлер Э. Третья волна. М., 1999.

4. Тоффлер А. Футуршок. СПб., 1997.

ФАКТОРЫ ПОЛИТИЧЕСКОЙ ИДЕНТИЧНОСТИ

И.В. Зайцев

Люди находятся в определенных позициях в зависимости от способа обращения к ним. Если о человеке говорят «депутат Государственной думы», то он становится связанным с конкретной идентичностью - «депутатом Государственной думы», с которой ассоциируются определенные ожидания в поведении. Выражаясь терминами социального конструк-ционизма, субъекты становятся позициями в дискурсе. Лакло и Муфф понимают субъект как «субъективную (подчиненную)» позицию в пределах дискурсивной структуры. Дискурсы всегда определяют субъектные позиции, которые люди занимают. Вместе с тем определенный дискурс никогда не сможет настолько укорениться, чтобы стать единственным дискурсом, структурирующим все социальное. Есть всегда несколько конфликтующих дискурсов, которые действуют одновременно. У Лакло и Муфф субъект фрагментирован, как бы поделен на части. Его позиция не устанавливается лишь одним способом и только одним дискурсом, а, скорее, ему предписывается много различных позиций различными дискурсами. Так, на выборах - субъект - «избиратель», в библиотеке, например, - «читатель», в семье, возможно, - «отец», «муж» и «сын». Часто эти изменения остаются незамеченными, и индивид не осознает, что занимает несколько субъектных позиций в течение одного дня. Но если конфликтующие дискурсы стремятся одновременно организовать одно и то же социальное пространство, то, соответственно, к индивидууму одновременно обращаются с относительно различных позиций. Например, в день выборов вопрос может состоять в том, какую субъектную позицию займет женщина - позицию феминистки, христианки, рабочей или матери. Может все эти возможности для нее покажутся привлекательными, но они указывают различные направления для голосования. В таких случаях субъект - сверхопределен. Это означает, что

он позиционирован одновременно конфликтующими дискурсами.

Посредством политической социализации человек идентифицирует себя с различными образами, созданными дискурсами, образами того, «кто он есть» и «кем ему себя считать». Субъект начинает осознавать себя как «человека политического», идентифицируя себя с кем-нибудь вне себя, то есть с представленными в дискурсе образами. Идентичность Лакан рассматривает как эквивалент идентификации с чем-либо. И это «что-либо» - позиции субъекта, которые человеку предлагают дискурсы. Лакан говорит о ключевых знаках, которые, в терминах Лакло и Муфф, являются узловыми точками идентичности. «Человек» является примером ключевого знака, и разные дискурсы предлагают различное содержание этого ключевого знака. Это происходит путем «связывания» знаков в цепочку эквивалентности, которая и устанавливает тождественность каждого знака в отдельности 1. Человек приобретает идентичность посредством такого позиционирования в дискурсах, содержащих организованную совокупность знаков, имеющих в центре узловую точку. Таким образом, мы помещаем личность в дискурс, а следовательно, и в политику, в результате чего он и приобретает свою политическую идентичность.

Таким образом, политическую идентичность можно определить как идентификацию человека с субъектной позиции в структуре дискурса. Политическая идентичность образуется дискурсивно посредством цепочек эквивалентности, в которых знаки сортируются и связываются в цепочки, в противоположность другим цепочкам. Эти цепочки определяют то, чем субъект является в политике и чем не является.

Теоретический анализ описанных идей лег в основу нашего исследования, объект которого - политическая идентичность как дискурсивная формация.

Предмет нашего исследования - факторы, влияющие на формирование политической дентичности.

В качестве основного метода исследования мы использовали разновидность дискурсивного анализа - критический дискурс-анализ, предложенный Фэркло и Уодоком. Критический дискурс-анализ в нашем исследовании представлен в модели лингвистических категорий, которая предоставляет средства для изучения особенностей структуры высказывания и, следовательно, для изучения взаимосвязи между психологическими процессами, лежащими в основе производства высказывания, структурой высказывания и пониманием высказывания.

В качестве исследовательского материала использовались свободные сочинения на тему «Я и политика». Структуру и содержание сочинений респондентам предлагалось определять самостоятельно. Единственное требование, которое предъявлялось к сочинениям, - это расшифровка используемых в работе понятий. Авторы сочинений - студенты очной и заочной форм обучения, в возрасте 19-35 лет. Для анализа были взяты 100 работ. Исследование не учитывало возрастных и гендерных различий.

На первом этапе исследования мы подошли к изучению содержания высказываний респондентов, описывающих сущность политики. Исследование употребляемых в самоо-писании существительных обеспечивает познание содержания высказываний, например, выделение и определение категорий используемых понятий.

Была предпринята попытка выделить все объяснения сущности политики. Их выявление включало определенную долю интерпретации. Рассмотрим несколько примеров:

(1) Для меня политика - это борьба за власть, это где-то далеко.

(2) Политика - одна из визитных карточек той или иной страны, одна из важнейших характеристик положения государства, потому что, в соответствии с ней строятся отношения других стран мирового сообщества.

(3) Политика - это не простое дело, чтобы построить карьеру на этом поприще, нужно очень хорошо разбираться в людях.

Объяснение сущности политики в примерах варьируется. В примере (1) политика

рассматривается как борьба за власть, с уточнением того, что она происходит вне электората. Выражение «где-то далеко» функционирует как объяснение отчужденности политики от автора. В примере (2) политика представляется в виде важнейшей характеристики государства. Объяснение важности автор вводит союзом «потому что», четко обозначающего причинную связь между положением государства и отношением к нему других стран. Наконец, в примере (3) автор представляет политику как профессиональную деятельность. С помощью союза «чтобы» вводится объяснение сложности этой деятельности для автора. Возможно, в данном случае сложность этой профессиональной деятельности связывается с умением разбираться в людях.

Важно отметить, что исследователями определения политики не давались заранее, определение сущности данного феномена респондентами давалось самостоятельно. Данные определения политики исследователями рассматривались как содержание индивидуального политического сознания, в котором выражается восприятие политики.

Затем анализ материалов включал в себя анализ причин, описывающих политику и политическую жизнь. Данные читались, перечитывались и затем давалась их интерпретация. При этом элементы текста (отрывки сочинений) сравнивались по содержанию и по форме для выявления сходств и различий в объяснениях сущности политики. Как отмечают Поттер и Уезерел, объяснения распознавались не столько по принципу «что было сказано в отрывке», сколько по принципу «как составлялись эти отрывки и к каким лингвистическим ресурсам обращались авторы сочи-нений»2.

Особое внимание уделялось двум аспектам объяснения. Первым аспектом было описание автором сущности самой политики, с учетом выделяемых субъектов-«носителей». Вторым аспектом была манера описания автором своей роли и участия в политике и политической жизни страны.

В результате анализа было выделено четыре типа идентичности.

Первый - «идентичность включенного типа». Объяснения с помощью данного репертуара строятся вокруг идеи о том, что любой

человек способен оказывать влияние на политику («политика создается личностью», «хочу подчеркнуть роль влияния личности на политику» и т. д.). Следует заметить, что авторы при этом не говорили о собственном влиянии на политику или о возможности такого влияния. Среди часто появляющихся при этом подходе языковых единиц следует выделить: личность, каждый из нас, любой человек, каждый человек, а также активные глаголы, такие как влиять, занимать (активную позицию).

Второй - «идентичность отчужденного типа» - характеризует политику как деятельность отдельных лиц (политиков). Авторы сочинений четко отделяют себя от политики. Приемом, с помощью которого авторы проводят грань между собой и политикой, является использование следующих выражений: «...это то, чем живут наши политики», «Я к ней не имею ни какого отношения» и т. п. Таким образом, авторы сочинений противопоставляют себя («далеких» от политики) и политиков (других людей, занимающихся политикой).

Другая важная характеристика этого типа заключается в идеи влияния политики на жизнь общества. Она выражена в таких языковых конструкциях, как «Политика влияет на нашу жизнь. Мы можем этого не замечать, но это так», «Политика влияет на нашу сознательную жизнь».

Третий - «идентичность конформистского типа». Объяснения посредством конформистского репертуара сводятся к тому, что политика - это борьба за власть, в которую включены все граждане. Роль граждан в борьбе за власть авторы объясняют их конституционным правом «выбирать и быть избранными». Именно участие в выборах авторы рассматривают как возможность своего «включения» в политическую жизнь. Объяснения конформистского репертуара авторы выстраивают с помощью языковых приемов, включающих следующие выражения: «...потому что вокруг них много суеты и все говорят об этом», «...все голосовали», «...многие считают», «все недовольны». Особенностью этого репертуара является то, что авторы не предоставляют собственных убеждений и точек зрений, подход основан на ориентации на мнение большинства («многие», «все»).

Четвертый - «идентичность идеалистического типа» - определяет политику как институциональное образование, вид профессиональной деятельности, «при желании доступный любому гражданину». Важная характеристика этого типа заключается в вере респондентов в возможность оказывать влияние на политику, определять перспективы развития общества и государства. Авторы сочинений говорят об интересе к общественно-политической жизни, отводя при этом себе субъектную роль. Степень личного участия в политической жизни авторы определяют лишь собственным желанием: «если я захочу, я смогу стать...», «в будущем, возможно, я стану политиком, если не потеряю к этому интерес» и т. д.

Дальнейший анализ исследовательского материала был посвящен изучению процесса, лежащего в основе производства высказываний и их структуре. Понятие процесса в свободных самоописаниях относится к синхроническим (ситуативным) и диахроническим проявлениям Я-концепции в различных социальных контекстах. Одним из способов изучения процессов в свободных самоописани-ях является классификация глаголов. Нами была выбрана классификация в соответствии с уровнем абстрактности глаголов. Мы составили словарь глаголов, которые были использованы респондентами в сочинениях в контексте описания собственного участия в политической жизни.

С помощью метода экспертной оценки мы построили модель, различающую степень абстрактности выражаемых действий. В роли экспертов выступили преподаватели кафедры русского языка Волгоградского государственного университета, которые оценили глаголы из составленного нами словаря по степени абстрактности выражаемых действий по шкале от 1 до 10.

На втором этапе исследования задача состояла в том, чтобы выявить влияние типа политической идентичности и эмоционального отношения респондентов к политике на уровень абстрактности описания этого феномена.

Тип идентичности и эмоциональное отношение являются независимыми переменными, выраженными в неметрической (номинативной) шкале. Выявленный уровень абстрактности - метрическая зависимая переменная. В ре-

зультате многофакторного дисперсионного анализа мы получили следующие результаты.

Низкий уровень абстрактности описаний характерен для идентичности включенного типа с отрицательной эмоциональной оценкой политики и политических событий. Описание сущности политики при этом предельно конкретны и событийны. Следует заметить, что при включенном типе описания политики с нейтральной эмоциональной оценкой уровень абстрактности этих описаний увеличивается до отметки среднего уровня. Идентичности конформистского типа свойственен средний уровень абстрактности описания политики и при отрицательном и при нейтральном оценивании политической жизни. Идентичность отчужденного типа демонстрирует высокую степень абстрактности описания сущности политики при отрицательном оценивании политических событий, при нейтральной оценке абстрактность описаний снижается до среднего уровня. Наконец, самый высокий уровень абстрактности описаний демонстрируют респонденты с идентичностью идеалистического типа и положительном оценивании этого феномена политики.

Таким образом, нами было выделено четыре типа политической идентичности и присущие этим типам уровни абстрактности описания и объяснения феномена политики.

Поскольку в результате теоретического анализа мы определили, что идентичность формируется дискурсивно, то есть определяется другими знаками и связана с системой значений этих знаков, образующих структуру дискурса, третий этап исследования был посвящен выявлению факторов, оказывающих влияние на формирование политической идентичности. Для решения этой задачи, на основе уже полученного исследовательского материала мы разработали опросник, который включал в себя набор утверждений, сформулированных, опираясь на выявленную специфику идентичности того или иного типа и утверждения, позволяющих выявить отношение респондента к значениям отдельных знаков, составляющих структуру политического дискурса.

В исследовании приняло участие 200 человек, 100 из которых составляли люди, профессиональная деятельность которых связана с политикой (помощники депутатов, консуль-

танты комитетов Волгоградской областной думы, специалисты исполнительных комитетов региональных отделений партий КПРФ, ЛДПР и «Единая Россия», специалисты аппарата главы администрации г. Волгограда, члены молодежного Парламента Волгоградской области, руководители ВРОО «Союз молодых коммунистов» и ВРОПО «Молодая гвардия»), и 100 человек из числа людей, не занимающихся политикой на профессиональном уровне. Перед настоящим исследованием не стояла задача выявить особенности в структуре дискурса, которая оказывает влияние на формирование идентичности того или иного типа у представителей различных социальных групп.

В результате дисперсионного анализа мы выявили влияние независимых переменных, представляющих собой знаки, составляющие структуру политического дискурса (оценка политического курса, доверие политикам, отношение к политике, количество информации, отношение к политическим новостям, участие в выборах, ожидания, управление жизнью, удовлетворенность качеством жизни, отношение к реформам, приверженность политическим силам, адаптация к реформам, доступность политических систем, роль органов власти в жизни граждан, осведомленность о функциях власти) на идентификацию, выявленных нами в ходе исследования типов (включенный, отчужденный, конформистский, идеалистический).

В ходе решения этой исследовательской задачи мы получили следующие результаты, представленные в таблице.

Таблица показывает степень влияния факторов на тип политической идентичности, выраженный в р-уровне значимости. Факторы (№ 4, 7, 9, 10, 11, 12, 14), р-уровень, значимости которых < 0,005 и которые оказывают влияние более чем на один тип политической идентичности, являются общими. В политическом дискурсе они формируют основу типа идентичности. Факторы (№ 3, 6, 8, 13), оказывающие влияние только на один тип идентичности, - специфические, определяющие особенности данного типа политической идентичности. В таблице представлены факторы (№ 1, 2, 5, 15), ^-уровень, значимости которых > 0,005, что свидетельствует об их

низкой статистической значимости в данном исследовании. Однако их роль нельзя не учитывать, поскольку при многофакторном изучении влияния независимых переменных на тип идентичности мы выявили парные сочетания факторов, р-уровень значимости влияния которых < 0,005, что говорит о их существенном влиянии на формирование особенностей политической идентичности.

Итак, в результате решения исследовательских задач мы выявили следующее.

Идентичность включенного типа определяется влиянием таких факторов, как количество информации, участие в выборах, ожидания, отношение к реформам, приверженность политическим силам, адаптация к реформам и роль органов политической власти в жизни граждан. Статистически значимыми, оказывающими влияние на формирование данного типа идентичности, стали сочетания следующих факторов: факторы доступности политических систем и осведомленность

о функциях власти во взаимодействии с фактором роли органов власти в жизни граждан. Это говорит о том, что значение этих перемен-

ных само по себе не представляет ценности и лишь в сочетании с фактором роли органов власти приобретает актуальность, оказывая влияние на конструируемую идентичность.

На формирование идентичности отчужденного типа оказывают влияние такие переменные, как отношение к политике, количество информации, ожидания, удовлетворенность качеством жизни, приверженность политическим силам, адаптация к реформам. Влияние оказывают и следующие сочетания факторов: доверие политикам и отношение к политике; управление жизнью и удовлетворенность качеством жизни; адаптация к реформам и доступность политических систем.

Идентичность конформистского типа формируется в дискурсе, в структуре которого актуальность приобретают значения следующих факторов: ожидания, управление жизнью, роль органов власти в жизни граждан. И сочетание факторов: отношение к политическим новостям и участие в выборах; отношение к реформам и приверженность политическим силам; оценка политического курса и доверие политикам.

Факторы политической идентичности

№ п/п Фактор Идентичность включенного типа Идентичность отчужденного типа Идентичность конформист-ского типа Идентичность идеа-листическо-го типа

1 Оценка политического курса - - - -

2 Доверие политикам - - - -

3 Отношение к политике - 0,002 - -

4 Количество информации 0,003 0,002 - -

5 Отношение к политическим новостям - - - -

6 Участие в выборах 0,005 - - -

7 Ожидания 0,001 0,001 0,001 -

8 Управление жизнью - - 0,002 -

9 Удовлетворенность качеством жизни - 0,002 - 0,004

10 Отношение к реформам 0,003 - - 0,001

11 Приверженность политическим силам 0,002 0,003 - 0,002

12 Адаптация к реформам 0,004 0,003 - -

13 Доступность политических систем - - - 0,005

14 Роль органов власти в жизни граждан 0,001 - 0,001 -

15 Осведомленность о функциях власти - - - -

Наконец, идентичность идеалистического типа образует влияние факторов: удовлетворенность качеством жизни, отношение к реформам, приверженность политическим силам, доступность политических систем и сочетание факторов: количество информации и оценка политического курса; оценка политического курса и доверие политикам; приверженность политическим силам и адаптация к реформам.

Таким образом, мы выявили факторы, оказывающие влияние на формирование политической идентичности. Включая эти факторы в структуру дискурса и придавая им зна-

чение, возможно оказывать влияние на формирование типа политической идентичности, что является актуальной задачей в современной ситуации политической отчужденности значительного числа российских граждан.

ПРИМЕЧАНИЯ

1 Laclua E. and Mouff C. Hegemony and Social Strategy. Towards a Radical Democratic Politics. L.: Verso, 1985. Р. 127.

2 Potter J., Wetherell M. Discourse and social psychology: Beyond attitudes and behaviour. L.: Sage, 1987. Р. 160.

А. Вопросы для обсуждения 1. Понятие идентичности. Гендерная идентичность. Факторы, влияющие на формирование гендерной идентичности. 2. Традиционные гендерные роли. 3. Концепция андрогинии С. Бэм. 4. Понятие гендерных стереотипов. Их типология. Причины возникновения и механизм формирования.

Б. Дискуссия на тему «Действительно ли гендерные стереотипы оказывают влияние на личностные различия или их роль преувеличена?» В. Обсуждение выполненных заданий для самостоятельной работы. Г. Задания для самостоятельной работы 1. Составьте список гендерных стереотипов, с которыми вы сталкивались, например: «женщины – эмоциональны, мужчины – рациональны», «женщина должна быть красива и сексуально - привлекательной, мужчина должен все знать и ни в чем не сомневаться».

2. Проанализируйте стереотип «Мужчина – добытчик, а женщина - хранительница очага» и запишите выгоды и потери для мужчин и для женщин в виде таблицы:

3. Какие качества женщин и мужчин ассоциируются у вас с понятиями «настоящая женщина», «настоящий мужчина»? продолжите предложения: Быть «настоящеей женщиной» это быть … (какой?) Быть «настоящим мужчиной» это быть … (каким)? 4. Что подразумевается под выражением «женское счастье»? Существует ли «мужское счастье» и в чем оно заключается?

!!! Примечание. Задания для сам. работы выполнить на отдельных листах А-4, подписать (Ф.И. студента) и сдать на проверку.

Литература

Основная 1. Берн, Ш. Гендерная психология / Ш. Берн. – СПб.: Прайм-ЕВРОЗНАК, 2001.

2. Клецина, И.С. Гендерная социализация / И.С. Клецина. – СПб., 1998.

3. Клецина, И.С. Психология гендерных отношений / И.С. Клецина. – СПб.: АЛЕТЕЙЯ, 2004.

4. Практикум по гендерной психологии; под ред. И.С. Клециной. – СПб.: Питер, 2003.

5. Степанова, Л.Г. Введение в гендерную психологию / Л.Г. Степанова. – М.: МПСУ; Воронеж: МОДЭК, 2012.

Дополнительная 1. Гилмор Д. Становление мужественности: Культурные концепты маскулинности. / Д. Гилмор. – М.: Алетейя, 2005.

Зуйкова Е.М. , Ерусланова Р.И. Феминология и гендерная психология ; Учебник – М.: Издательско- торговая корпорация “Дашков К”, 2007.

Чекалина А.А. Гендерная психология : Учебное пособие. М.: “Ось -89”, 2006.

Шейнов, В.П. Мужчина и женщина. Энциклопедия взаимоотношений – СПБ: Изд. Компания “Курс”, 1997.

Понятие идентичности. Гендерная идентичность. Факторы, влияющие на формирование гендерной идентичности.

Идентичность - согласно Э. Эриксону, чувство самотождественности, собственной истинности, полноценности,сопричастности миру и другим людям. Чувство обретения, адекватности и стабильного владения личностьюсобственным Я независимо от изменений последнего и ситуации; способность личности к полноценномурешению задач, встающих перед ней на каждом этапе развития.

Идентичность центральное понятие эпигенетическойконцепции Э.Эриксона, ныне широко используемое в психологии в разных значениях, в том числе вне связи сданной концепцией. Толковый словарь русского языка» определяет идентичность как «полное совпадение илиточное соответствие чему-либо, тождественность».

Гендерная идентичность - осознание своей принадлежности к мужскому или женскому полу. Данное понятие обозначает аспект самосознания личности, описывающий переживание человеком себя как представителя пола, как носителя конкретных полоспецифических характеристик и особенностей поведения, соотносимых с представлениями о маскулинности/фемининности.

Гендерная идентичность наряду с этнической, возрастной, профессиональной, национальной идентичностью является компонентом социальной идентичности личности. Понятие социальной идентичности описывает то, как другие люди определяют человека на основе широких социальных категорий или признаков, таких как пол, возраст, профессия или этническая принадлежность. Это те компоненты Я человека, которые переживаются им на уровне осознания принадлежности к какой-либо группе.

Гендерная идентичность - это особый вид социальной идентичности, сосуществующий в самосознании человека в единстве с представлениями о профессиональном, семейном, этническом, образовательном и прочими статусами. Гендерная идентичность является продуктом социального конструирования. Она начинает формироваться с рождения ребенка, когда на основании строения его наружных половых органов определяется его паспортный (гражданский, акушерский) пол. С этого начинается процесс гендерной социализации, в ходе которого ребенка целенаправленно воспитывают таким образом, чтобы он соответствовал принятым в данном обществе представлениям о «мужском» и «женском».

В структуре гендерной идентичности можно выделить следующие компоненты:

Когнитивный (познавательный) - осознание принадлежности к определенному полу и описание себя с использованием категорий мужественности/женственности;

Аффективный (оценочный) - оценка психологических черт и особенностей ролевого поведения на основе их соотнесения с эталонными моделями маскулинности/фемининности;

Конативный (поведенческий) - самопрезентация себя как представителя гендерной группы, а также способы разрешения кризисов идентичности на основе выборов вариантов поведения в соответствии с личностно значимыми целями и ценностями.

В современной психологии большое внимании уделяется феномену кризиса гендерной идентичности, под которым понимается невозможность достижения внутренней согласованности, самоактуализации и внешнего подтверждения гендерной идентичности.

Факторы, влияющие на формирование гендерной идентичности.

Именно на основании существующих в обществе эталонов формируются представления ребенка о собственной гендерной идентичности и роли, его поведение, а также самооценка. Первичное представление о собственной половой принадлежности формируется у ребенка уже в 1,5 года, причем именно это представление занимает место наиболее устойчивого и стержневого компонента самосознания. С возрастом гендерная идентичность развивается, происходит расширение ее объема и усложнение структуры. Двухлетний ребенок знает свой пол, но еще не может определить причины своего выбора. В 3–4 года он уже способен осознанно определять пол окружающих людей, но зачастую связывает его с внешними, случайными признаками; кроме того, половая принадлежность считается детьми данного возраста изменяемой характеристикой. Необратимость половой принадлежности осознается детьми примерно к 6–7 годам, что сопровождается усилением половой дифференциации поведения и установок. Следующий важнейший этап формирования гендерной идентичности - это подростковый возраст. Подростковая гендерная идентичность становится центральным компонентом самосознания. Гендерная идентичность взрослого человека представляет собой сложноструктурированное образование, включающее, помимо осознания собственной половой принадлежности, сексуальную ориентацию, «сексуальные сценарии», гендерные стереотипы и гендерные предпочтения.

Формирование этнической идентичности.

И.А. Акимова Кандидат философских наук, доцент, зав. кафедрой социологии и культурологии, МГТУ им. Н.Э. Баумана Журнал «Сервис Plus », №1 за 2009 год

Литература

Литература

Понятие идентичности. Гендерная идентичность. Факторы, влияющие на формирование гендерной идентичности.

И.А. Акимова Кандидат философских наук, доцент, зав. кафедрой социологии и культурологии, МГТУ им. Н.Э. Баумана
Журнал «Сервис Plus », №1 за 2009 год