Семья в ссср и сейчас. сравниваем

ПСИХОЛОГИЧЕСКИЕ НАУКИ

Е.В. Алфеева, М.В. Селиванова Курганский государственный университет, г.Курган, Россия

ИЗУЧЕНИЕ ПРЕДСТАВЛЕНИЙ О СОВЕТСКОЙ И СОВРЕМЕННОЙ СЕМЬЕ

Аннотация: В статье рассматриваются особенности представлений о семье современной и советской. Выявлены статистически достоверные различия в представлениях взрослых людей о семейном быте, укладе, конфликтных ситуациях в семейной жизни. Представлен образ идеальной жены и идеального мужа, различия в функциях мужчины и женщины в семье. Особый интерес для педагогов представляют выявленные особенности в воспитательных подходах в разные периоды жизни семьи.

Ключевые слова: советская семья, современная семья, семейные функции, семейные роли, семейное воспитание.

E. V. Alfeeva, M. V. Selivanova, Kurgan State University, Kurgan, Rossia

STUDY OF THE NOTION OF SOVIET AND MODERN FAMILY

Abstract: The article considers the peculiarities of the notions of modern and soviet family. It defines statistically valid differences in envisaging a family household, patterns of family life, conflict situations. It describes the images of an ideal wife and an ideal husband, functional distinctions between men and women in the family. The identified peculiarities in character building approaches at different periods of family life. are of a special interest for educationalists

Keywords: the Soviet family, a modern family, family functions, family roles, family education.

Интерес к семье как к важнейшему из социальных институтов, с которым сталкивается каждый человек, всегда был очень высок. Некоторых интересуют философские аспекты, другие хотят получить ответы на свои насущные «житейские» вопросы о том, как строить отношения в семье, что значит «быть хорошим семьянином», как воспитывать детей. Практически всех интересует вопрос о том, что является незыблемой основой семьи, почему семья продолжает существовать несмотря на все трудности и проблемы?

Что же касается научных исследований в данной области, то преимуществом обладают социологические и социально-экономические методы. Первые изучают факторы, влияющие на изменения в структуре, составе, образе жизни и социальном статусе семей, рассматривают различные возрастные характеристики. Вторые исследуют факторы экономического состояния современной семьи.

Все эти исследования, безусловно, необходимы и полезны для комплексного обзора современного состояния российской семьи, но они недостаточны. Ведь желание создать семью и иметь детей не может прогнозироваться только лишь политическими, экономическими или социальными механизмами. Здесь велика роль отношения к семейной жизни самого человека - гражданина, члена общества, личности. Поэтому без выявления и объяснения психологических причин и механизмов со-

здания или отсутствия семьи образ проблемы будет неполным.

Представления с нашей точки зрения наиболее интересны, так как они являются «отправной точкой» действия и поведения в целом. Имея представление о явлении вообще, можно сформировать собственный образ и определить свои критерии для субъективной оценки существующей реальности, то есть отношение к результату своей деятельности. Опираясь на эту субъективную оценку, определить насколько ты лично счастлив в семейной жизни.

Кроме того, в нашем обществе существуют стойкие стереотипы, что раньше, в советский период, семьи были более крепкими, дружными и счастливыми. Именно поэтому нам стало интересно посмотреть и понять то, как взрослые люди представляют себе особенности отношений в современных семьях и семьях советского периода. Для инструкций в исследовании мы использовали следующие определения. Советская семья - неэтническая семья в стабильный послевоенный период советского общества (50-80-е гг.) Современная семья - неэтническая семья, складывающаяся в современной России с конца 90-х гг. в послеперестроеч-ном пространстве.

При разработке данной проблемы мы опирались на научные подходы С.Л.Рубинштейна, Б.М.Теплова. Психологический анализ исторического становления советской семьи представлен в работах В.Н. Дружинина. А.Г.Харчев приводит результаты социологических исследований различных аспектов советской семьи. Вопросы развития современной семьи подробно рассматриваются в исследованиях А.П.Ощепковой, представляющих культурологический взгляд на современную семью, а также в работах В.М.Целуйко, посвящённых психологическому анализу современного состояния семьи.

В своем исследовании мы оттолкнулись от понимания представления как воспроизведенного образа предмета, основывающегося на нашем прошлом опыте . Сюда относятся представления памяти и воображения.

Представления памяти: воспоминания о каком-либо определенном явлении, наблюдавшемся нами раньше; в нашем исследовании это воспоминания о реальных событиях из жизни испытуемых, воспоминания о родственниках, а также о том, что говорили значимые для человека лица (учителя, родители, герои фильмов и книг) в той или иной реальной ситуации.

Представления воображения: построены из представлений, почерпнутых из нашего предшествующего опыта, однако конкретной ситуации, которая возникает в сознании при их сочетании, никогда не было в восприятии раньше. В нашем исследовании это факты домысливания, интерпретации (например, объяснения детских воспоминаний с взрослой позиции теперь, в настоящем), а также характер самой задачи построения обобщённого образа семьи.

Исследование проводилось в 2009-2010 гг., в нём принимали участие 100 человек, выборку составили 60 женщин (средний возраст 27 лет) и 40 мужчин (средний возраст 29 лет).

Для того чтобы получить более объёмные образы советской и современной семьи, мы использовали методику «Незаконченные предложения», где испытуемым предлагалось продолжить предложения с заданной те-

матикой, будь то образ мужа и жены, вопросы воспитания и социального благополучия в советской и современной семье. Методика была обработана с помощью контент-анализа ответов испытуемых, ответы которых отличались наибольшей полнотой и развёрнутостью. В описании результатов в скобках приведено количество испытуемых из 100 опрошенных.

Как отмечает большинство испытуемых, советская семья - это общественный институт, ячейка общества (35), также дается положительная оценка советской семьи: она отличается крепостью, дружностью (27). 22 испытуемых перечисляют членов семьи. Небольшое количество испытуемых обращают внимание на главенство мужа в советской семье, неравенство (8); подчёркивают обязательность официального брака (4), а также делают акцент на том, что советская семья - это семья своей эпохи, т.е. образ прошлого (10). Современную семью большинство испытуемых определяют через совокупность её членов - 33 человека из 100 говорят о составе семьи, многие испытуемые (преимущественно мужчины) и в современной семье подчёркивают значение слова «семья», говорят о сплочённости, о семье как ячейке общества (22). По 11 ответов набрали определения современной семьи с точки зрения взаимоотношений и как выражение движения в будущее. В небольших количествах представлены такие определения современной семьи, как «союз» (9), «счастливая семья» (7), «равенство» (5).

При исследовании представлений о причинах создания семьи в советское время и сейчас мы получили следующие различия. Причиной создания советской семьи испытуемые видят в первую очередь желание иметь детей (59), социальный мотив, т.е. «создать ячейку общества», «быть как все» (31) и любовь (8). В современное время на первом месте причиной создания семьи по-прежнему является желание иметь детей (24), по 20 ответов набрали такие причины, как любовь и желание быть вместе, 15 испытуемых отмечают, что браки могут заключаться по расчёту, а 11 испытуемых обращают внимание на «вынужденность» и случайность современных браков.

Главой семьи в советское время по представлениям испытуемых в подавляющем большинстве признаётся муж (58) либо мужчина (32). В современной семье лидирует по-прежнему муж (36) либо мужчина (16), но присутствуют и другие варианты: жена (17) либо женщина (10), муж и жена (18), «тот, кто больше подходит» (13).

В представлениях о советской семье главной обязанностью мужа было заботиться о семье и обеспечивать её (28), работать и зарабатывать (27), быть главой семьи (12). Несколько испытуемых в своих представлениях отражают штамп о доме, дереве и сыне (8). Долг современного мужа в представлениях опрошенных - обеспечить семью (56), любить жену и заботиться о ней (19), зарабатывать деньги (17). Кроме того, в обязанности современного мужа входит забота о детях, отцовство (14) и верность (4).

Образ идеального мужа в советское время: трудолюбивый, активный, работающий (49), надёжный, семьянин, глава семьи (37), без вредных привычек (13), коммунист (7), положительный человек (7). Современный образ идеального мужа сочетает в себе характеристики мужественного, обеспеченного, добытчика (67), заботливого семьянина (32), ум, образование (15), отсутствие вредных привычек (15), а также наличие моральных качеств, верность (7).

Представления испытуемых о том, какой должна быть советская жена, включают следующие качества:

жена должна быть заботливой, хозяйкой дома (44), должна быть матерью (23), порядочной, честной, покорной (20), а также работающей, общественно активной (20). Современная жена должна получить образование, построить карьеру (25), хранить очаг, уют (22), должна всё уметь и успевать (20), должна быть верной, понимающей, любящей мужа (14), внешне привлекательной (10). Всего 4 испытуемых отмечают, что современная жена должна быть матерью.

Идеальный образ советской жены базируется на таких её качествах, как активность, трудолюбие, умелость и хозяйственность (45), большое значение имеет характеристика её как матери - доброта, заботливость, аккуратность (25), как супруги - порядочность, уважение к мужу, верность (25). 15 человек за идеалом советской жены видят домохозяйку, 11 выделяют такие качества, как тихий нрав, покорность, спокойствие, 10 человек отмечают, что идеальная советская жена красива, привлекательна. Образ идеальной современной жены имеет схожие категории, но вес их отличается от советской. На первом месте материнские качества - доброта, заботливость, функции матери. На втором месте характеристики жены как женщины - ухоженная, красивая, любящая (34). На третьем месте, с одной стороны, активность в работе (26), а с другой, такие качества, как верность и привязанность к дому (25). Наконец, идеальная жена умная и образованная (считают 20 человек из 100). 7 человек мудро отметили, что идеальная современная жена «всё умеет и всё успевает».

Образ счастливой советской семьи включает совместную деятельность членов семьи (27), характеризуется большим составом семьи (14), отмечается идеальность такого явления (12). Современная счастливая семья представляется испытуемым как любящая, благополучная и идеальная (41), полная, живущая вместе (27), проживающая в достатке (26).

Разнятся представления о составляющих счастливой супружеской жизни в советской и современной семье. В советской семье счастливый брак зависит в первую очередь от взаимоотношений, понимания и любви (28), причём 20 испытуемых считают, что счастье в браке зависит от обоих супругов, 13 - в большей степени от мужа, 7 - от жены. Также на счастье в советской семье влияют достаток, материальная обеспеченность (10), государство и общество (6). Счастливое супружество в современной семье в представлении опрошенных строится на взаимопонимании и любви (45), зависит от стараний обоих супругов (32) и от материальной обеспеченности (23).

Причинами конфликтов в представлении респондентов в советской семье могли стать непонимание и мелочи (30), проблемы финансового (17) и бытового (15) характера, алкоголизм (10), измена (4), причём в 21 ответе «вина» перекладывается на партнёра. В современной семье в большинстве ответов отмечаются финансовые проблемы как причины конфликтов (42), мелочи и непонимание (23), ревность (9), алкоголизм (8) и бытовые неурядицы (6). 17 испытуемых подчёркивают, что конфликты происходят часто.

Оценивая свои представления о сексуальных отношениях супругов в советской семье, испытуемые считают, что сексуальные отношения отличались скромностью, не афишировались (23), являлись нормой (19), были «под запретом» (12), инициировались мужем (9). В образе современной семьи сексуальные отношения супругов проявляются активно, разнообразны (26), происходят чаще (18), свободно проявляются (13) и инициатива исходит от обоих супругов (7).

Разнятся представления испытуемых о детях в советских и современных семьях. Дети в советской семье воспитанные, послушные, уважительные (39), ответственные, активные, целеустремлённые (20), воспитанные в духе социализма (14), счастливы (10). Небольшое количество испытуемых отмечают строгость воспитания, многодетность. Дети в современных семьях, по мнению опрошенных, имеют плохое воспитание, избалованы (32), но более развиты, много знают (24). По 11 ответов набрали положительные и отрицательные характеристики современных детей. Также испытуемые выделяют современность, «продвинутость» детей (9), отмечают, что их стало меньше (7).

Что касается характеристики родителей, то нами были получены следующие ответы. В советское время в представлениях испытуемых родители были строгие (20), заботились о детях (14), являлись примером для них (12). 11 испытуемых дают положительную оценку советским родителям, а 9 отмечают особое внимание советских родителей к воспитанию детей. Современным родителям также в большинстве случаев дают положительные характеристики (24), однако 21 испытуемый отмечает особый долг родителей перед детьми (родители «должны»), а 18 испытуемых говорят о большой занятости современных родителей, которая не позволяет уделять много внимания воспитанию детей. Кроме того, некоторые испытуемые дают отрицательную оценку современным родителям (5).

При сравнении особенностей воспитания выяснилось, что воспитание в советской семье в представлениях имеет неоднозначный характер: 21 ответ из 100 за то, что воспитание было хорошим, 13 считают, что раньше хуже воспитывали. Некоторые подчёркивают «обез-личенность» советского воспитания (10). Что касается представлений о воспитании в современной семье, то многие ставят в вину родителям вседозволенность (36) и то, что детям уделяется мало времени и внимания (28). Также испытуемые отмечали, что на качество воспитания в современной семье влияет отсутствие понимания в семье (9) и лишняя информация, действующая на ребёнка (4).

Активная советская семья, по мнению испытуемых, занималась спортом, активным отдыхом (19), вместе отдыхала (14) и проявляла общественную активность (14). Активность современной семьи, прежде всего, проявляется в отношениях, в воспитании детей, в совместном отдыхе (21), а также в работе и учёбе (17), спорте (8), общественной активности, участии в праздниках (8).

Отдых советской семьи представляется испытуемым достаточно разнообразным, это и отдых в пансионатах, санаториях, на курортах (22), и на даче, на природе (22), на юге, на море (15), в пределах страны (10). 19 человек отмечают, что отдыхали в советское время обязательно все вместе, а 8 человек считают, что отдых был доступнее, а потому чаще. Отдых современной семьи в представлениях опрошенных - за границей (27), на даче, на природе (26), на юге, на море, на курорте (19). Кроме того, отдых зависит от материальной обеспеченности семьи (9). 11 испытуемых считают, что современная семья редко отдыхает вместе, 8, напротив, отмечают, что на отдых собираются все вместе, с семьёй и друзьями.

Материальная обеспеченность советской семьи в представлениях испытуемых строится на заработке (21), однако 30 человек считают, что она зависит от мужа, 21 - от обоих супругов, 8 - от государства, государственного банка. В современной семье материальная обеспеченность зависит от обоих супругов (27), от

жены (6), от мужа (10), строится на заработке (12) и других источниках, например, помощи родителей (4). Кроме того, 11 испытуемых отметили, что обеспеченность в современной семье очень важна, 10 оценили материальное состояние современной семьи как плохое, а 9 - как хорошее.

Представления о гражданском браке (сожительстве) в советской семьях таковы: лишь 7 опрошеных считают, что сожительство было нормальным явлением, подавляющее большинство говорят о том, что сожительство плохо воспринималось, считалось позором (65). В представлениях о современной семье всё наоборот: большинство считает сожительство обычным делом (57), частым явлением (10) и даже даёт ему положительную оценку (11).

Развод в советской семье по представлениям опрошенных был редким явлением (17) и морально осуждался (позор - 17, отрицательное явление - 10, осуждался -15), был затруднён и запрещён (10). Кроме того, 7 человек отметили, что развод воспринимался как трагедия, крах. В представлениях о современной семье развод -обычное дело, воспринимается нормально (50), частое явление (20), имеет разные причины (7), воспринимается отрицательно (7).

Таким образом, подводя итог, можно сказать, что образ советской семьи идеализируется. Она характеризуется преимущественно с положительных сторон (большая, крепкая, дружная, сплочённая), подчёркивается стабильность семьи (нет разводов, официальный брак). Советская семья в представлении испытуемых ориентирована на детей - дети как цель создания семьи, внимательное отношение к воспитанию детей, строгость в воспитании; подчёркивается образ женщины-матери. Советская семья зависит от общества - оно диктует моральные принципы, воспитывает жизненные идеалы, поддерживает семью. Советская семья активна в работе, в общественной жизни, в организации совместного отдыха, активны все члены семьи - родители проявляют себя в работе, домашнем хозяйстве, воспитании детей, а дети активны в учёбе, в стремлении достичь жизненных целей. В представлениях советская семья является традиционной - глава семьи муж, жена занимается хозяйством, дети берут пример с родителей, уважают их. Среди проблем советской семьи испытуемые отмечают алкоголизм мужа, вмешательство общества в дела семьи. Ещё примечательно то, что в описании своих представлений о советской семье испытуемые чаще пользовались штампами и речевыми шаблонами (дети - цветы жизни, ячейка общества, дом-дерево-сын и т.п.).

Представления об укладе современной семьи более критичны - образ современной семьи пестрит негативными оценками. Ответы испытуемых говорят о нестабильности современной семьи - положительное отношение к сожительству, негативно-смиренное отношение к разводам. Неясность представлений о целях создания современных семей, случайности, необдуманности этого шага. В представлениях говорится о «равенстве» в современной семье, однако это равенство похоже на смешение ролей, нечёткость распределения обязанностей в семье и даже на борьбу за лидерство, что также не упрочивает современную семью. Современная семья независима от общества, не контролируется им и не рассчитывает на его поддержку. Соответственно увеличивается личная ответственность супругов за благополучие семьи . Семья лишена единых общественных ориентиров, как это было в представлении советской семьи, каждый сам решает всё за себя и свою семью.

В современной семье индивидуальные ценности важнее семейных. Это отмечает в своих работах и В.М.Це-луйко . У большинства членов современного общества ярко выражена ориентация на удовлетворение основных жизненных потребностей не в семье, а вне ее. Сейчас гораздо важнее сделать карьеру, чем стать хорошим семьянином. Отсюда возникает представление об участившихся в современной семье конфликтах из-за непонимания, бытовых мелочей, финансовых проблем. По сути это конфликты индивидуальных и семейных ценностей: когда сталкиваются индивидуальные интересы двух людей, которые ставятся выше семейных, дело разрешается не в пользу семьи.

Но в то же время сохранились какие-то идеальные образы, к которым стремится современная семья: в представлениях испытуемых это взаимопонимание, любовь и привязанность к семье, ориентированность на детей, на создание благополучной атмосферы в семье. Однако вся активность семьи брошена на материальное обеспечение, все силы и время отдаются зарабатыванию денег. Отсюда отсутствие сплочённости, совместного семейного досуга, времени на воспитание: дети в современных семьях представляются избалованными, предоставленными самим себе. Родителей удивляет, что их дети многое умеют и многое знают, потому что фактически дети познают мир самостоятельно, а не под контролем родителей.

Таким образом, мы видим, что представления о советской и современной семье во многом различаются, отражая и реальные факты существования каждой семьи, и субъективные оценки уклада.

Мы считаем, что определение и уточнение особенностей современной семьи на основе представлений о семье и в сравнении с представлениями о советской семье позволят лучше понять механизмы и закономерности семейных отношений. Полученные результаты позволяют повысить эффективность индивидуального и семейного консультирования, а также могут быть использованы в психолого-педагогическом просвещении молодежи.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

1. Домбровский А., Велента Т. Кризис семьи?..// Семейная психология и семейная терапия. - 2005. - №3. - С.3-12.

2. Рубинштейн С. Л. Основы общей психологии. - СПб.: Издательство «Питер», 2000. - 712 с.

3. Целуйко В.М. Психология современной семьи. - М.: ГИЦ «ВЛАДОС», 2004.

М.В. Воробьева

Курганский государственный университет, г. Курган, Россия

СПЕЦИФИКА УЧЕБНОЙ МОТИВАЦИИ ШКОЛЬНИКОВ ПРИ ПЕРЕХОДЕ ИЗ МЛАДШЕГО В СРЕДНЕЕ ЗВЕНО ОБЩЕОБРАЗОВАТЕЛЬНОЙ ШКОЛЫ

Аннотация: Переход из начальной школы в среднюю является кризисным этапом в школьной жизни, который осложняет процесс адаптации ученика. Проведенное исследование позволяет изучить специфику учебной мотивации школьников при переходе из младшего в среднее звено школы и сформировать оптимальный процесс адаптации к дальнейшей учебной деятельности.

Ключевые слова: учебная мотивация, ученики, адаптация, школьные проблемы, структура мотивации.

Kurgan State University, Kurgan, Russia

SPECIFICITY OF EDUCATIONAL MOTIVATION OF STUDENTS AT THEIR TRANSITION FROM ELEMENTARY TO JUNIOR HIGH SCHOOL

Abstract: Transition from elementary to junior high school is a crisis stage in school life, which makes the process of student adaptation more difficult. This research allows studying the specificity of educational motivation of students at their transition from elementary to junior high school and developing an optimum process of adaptation to future education.

Keywords: educational motivation, students, adaptation, school problems, motivation structure.

Многочисленные исследования доказывают, что интерес школьников к учебе резко снижается с переходом из начального звена в среднее. Данный переход традиционно считается одной из наиболее педагогически сложных школьных проблем, а период адаптации в 5-м классе - одним из труднейших периодов школьного обучения.

Переход из начальной школы в среднюю является кризисным этапом в школьной жизни. Он связан с возрастанием нагрузки на психику ученика, поскольку в 5-м классе происходит резкое изменение условий обучения. Дети переходят от одного основного учителя к системе «классный руководитель - учителя-предметники», появляется кабинетная система. Разнообразие требований, предъявляемых к школьнику учителями (нередко фактором, осложняющим процесс адаптации у пятиклассников, служит именно рассогласованность, даже противоречивость требований разных педагогов), необходимость на каждом уроке приспосабливаться к индивидуальному стилю преподавания педагога - все это является серьезным испытанием для психики школьника.

В адаптационный период дети могут стать более тревожными, робкими или, напротив, «развязными», чрезмерно шумными, суетливыми. У них может снизиться работоспособность, ухудшиться память, иногда нарушается сон, аппетит. Возможно снижение интереса к учению, падение успеваемости, возникновение нарушений во взаимоотношениях со сверстниками. Имеются работы, посвященные общим вопросам мотивации, разработке понятийно-терминологического аппарата проблемы мотива и мотивации как психологического образования, определению структурных компонентов (А.Н. Леонтьев,

B.Н. Мясищев, П.В. Симонов, X. Хекхаузен, Б.И. Додонов,

C.Л. Рубинштейн, Д.Н. Узнадзе); изучению психологических механизмов мотивации (В.К. Вилюнас, А.Н. Леонтьев), мотивации поведения и формирования личности (В.Г. Асеев, Л.И.Божович, П.М. Якобсон), формированию мотивации учения (B.C. Ильин, А.К. Маркова, Т.А. Матис, Л.М. Фридман, Г.И. Щукина и др.). Западная научная школа представлена в этом отношении работами К. Халла, X. Хекхау-зена, Э. Деци, К. Левина, А. Маслоу, К. Роджерса, К. Г. Юнга и др.

Нами была определена цель исследования: изучить учебную мотивацию школьников при переходе из младшего в среднее звено общеобразовательной школы. На различных этапах работы и при решении отдельных задач, поставленных в исследовании, использовались следующие методы: наблюдение; анализ результатов деятельности; опросник; методы для диагностики учебной мотивации школьников М.В. Матюхиной, методика школь-

В постреволюционной, советской России/СССР огромные массы людей оказались затронуты процессом массовой маргинализации, заключавшемся преимущественно в утрате прошлого социального статуса и неопределенности статуса нынешнего, более или менее резком разрыве с социокультурной традицией, проявившемся, в том числе в отношении семьи, содержательного наполнения гендерных ролей и модели репродуктивного воспроизводства человека.

Социальный институт семьи в России в послереволюционный период претерпел существенные изменения. После Октябрьской революции 1917 года в России/СССР стали распространяться идеи женского равноправия, которые наиболее четко артикулировали две «музы» русской революции - Инесса Арманд и Александра Коллонтай. Они говорили о браке как о любовном и товарищеском союзе двух равных членов коммунистического общества, свободных и одинаково независимых.

Коллонтай писала, «что современная семья утратила свои традиционные экономические функции, а это означает, что женщина вольна сама избирать себе партнеров в любви». В 1919 году вышел ее труд «Новая мораль и рабочий класс», основанный на сочинениях немецкой феминистки Греты Майзель-Гесс. Коллонтай утверждала, что женщина должна эмансипироваться не только экономически, но и психологически. Идеал «великой любви» («grand amour») трудно достижим, в особенности для мужчин, поскольку он входит в противоречие с их жизненными амбициями. Чтобы стать достойной идеала, личности следует пройти период ученичества, в виде «любовных игр» или «эротической дружбы», и освоить сексуальные отношения, свободные и от эмоциональной привязанности, и от идеи превосходства одной личности над другой.

Коллонтай полагала, что только свободные и, как правило, многочисленные связи могут дать женщине возможность сохранить свою индивидуальность в обществе, где господствуют мужчины (обществе патриархата). Приемлема любая форма сексуальных отношений, но предпочтительнее «последовательная моногамия», каждый раз основанная на любви или страсти смена брачных партнеров, серийных отношений мужчин и женщин.
В качестве наркома государственного призрения она устраивала общественные кухни как способ «отделить кухню от брака». Заботу о воспитании детей она тоже хотела возложить на общество. Она предрекала, что со временем семья отомрет, и женщины научатся заботиться о всех без разбора детях, как о своих собственных.

Да и лидер РСДРП (б) и Советского государства В.И. Ленин, хотя и не разделял теорию и практику свободной любви, придавал большое значение обобществлению материальной стороны быта, созданию общественных столовых, яслей, детских садов, которые он называл «образчиками ростков коммунизма». Это «те простые, будничные, ничего пышного, велеречивого, торжественного не предполагающие средства, которые на деле способны освободить женщину, на деле способны уменьшить и уничтожить ее неравенство с мужчиной по ее роли в общественном производстве и общественной жизни».

Советское государство с первых дней своего существования приступило к активному реформированию гражданского законодательства, в том числе в части, регулирующей брачно-семейные отношения. Прежде всего из процесса этой регуляции была исключена Православная церковь. Так, уже в 1917 году «18 декабря отнята у церкви регистрация рождений и браков. 20 декабря введен гражданский брак как единственно имеющий юридическую силу» .
Хотя официально аборты не были узаконены, в первые три года Советское правительство относилось к ним достаточно терпимо. Поскольку эта операция часто производилась людьми неквалифицированными, в антисанитарных условиях, что приводило к тяжелым последствиям и летальным исходам, декрет от 18 ноября 1920 г. предписывал производить аборты под строгим медицинским контролем. Хотя к абортам был приклеен ярлык «пережитка прошлого», женщинам не возбранялось пойти на этот шаг, при условии, что операция будет производиться врачами в больничных условиях. Это был тоже первый закон такого рода.

Говоря о новом законодательстве в области семьи и брака, В.И. Ленин подчеркивал его направленность на освобождение женщины и ребенка, на защиту их прав: «…законы (Советской России. - С.Г.) не освящают лицемерия и бесправного положения женщины и ее ребенка, а открыто и от имени государственной власти объявляют систематическую войну против всякого лицемерия и всякого бесправия» Обсуждение проекта нового кодекса законов о браке и семье в начале 20-х годов сопровождалось призывами к отмене любых форм регистрации брака, в том числе и светской государственной регистрации: «Уничтожая суеверие необходимости церковного венчания для законности брака, нет надобности заменять его другим суеверием - необходимости облечения свободного союза женщины и мужчины в форму регистрированного брака» .

Второй советский кодекс законов о браке, семье и опеке был принят в 1926 году. В целом кодекс продолжал западническую либеральную традицию в сфере семьи и семейных отношений, сложившуюся в первые послереволюционные годы. Так, например, регистрация браков стала необязательной, поскольку кодекс признавал легитимными существующие фактические браки. При этом фактическим признавался брак, которому соответствовали следующие условия: «Факт совместного сожительства, наличие при этом сожительстве общего хозяйства и выявление супружеских отношений перед третьими лицами в личной переписке и других документах, а также, в зависимости от обстоятельств, взаимная материальная поддержка, совместное воспитание детей и пр.» .

Заметим, что в первое десятилетие советской власти в нашу жизнь и соответственно в русский язык вошла гендерно ориентированная часть новояза, касающаяся, прежде всего, положения женщин и их участия в строительстве социализма/коммунизма. Это замечание важно, поскольку изменения в языке являются индикатором изменений в повседневной жизни.
Мы знаем, что марксистская идеология не содержит никаких доказательств в пользу сохранения семьи; скорее она приводит к противоположному выводу. В первые дни революции было распространено мнение, что семья - это не более как «буржуазный пережиток» и что процесс ее «устранения» неотвратим.

Так, видный российско-американский социолог П.А. Сорокин в статье «О влиянии войны», опубликованной в журнале «Экономист» № 1 за 1922 год, представил следующие данные по состоянию петроградской семьи после революции 1917 года: «На 10 000 браков в Петрограде теперь приходится 92,2% разводов - цифра фантастическая, причем из 100 расторгнутых браков 51,1% были продолжительностью менее одного года, 11% - менее одного месяца, 22% - менее двух месяцев, 41% - менее 3-6 месяцев и лишь 26% - свыше 6 месяцев. Эти цифры говорят о том, что современный легальный брак - форма, скрывающая по существу внебрачные половые отношения и дающая возможность любителям «клубники» «законно» удовлетворять свои аппетиты», чем вызвал неудовольствие В.И. Ленина.

Затем наступила столь сильная реакция, что посредством законодательства стало осуществляться гораздо более сильное принуждение граждан к выполнению своих семейных обязанностей, чем это имело место в большинстве стран Запада. Можно предположить, что возник некоторый комплекс сил, действующих в этом направлении, что могло совпасть с политикой правящей верхушки.
Институт семьи, пошатнувшись в 1920-е годы, когда в СССР были еще сознательные марксисты, а сам марксизм еще не прошел через полосу перерождений, на волне сталинского термидора уже в 1930-е годы не только полностью восстанавливает, но даже укрепляет свои позиции. В Советском Союзе не только не проявилось сколь-либо значимой тенденции к отмиранию государства, что должно было произойти согласно марксистской теории, но проявилась прямо противоположная тенденция к его укреплению. Уже в 30-е годы прошлого века советское государство сумело подняться в «предгорья» имперской организации и могущества, достигнув этих вершин уже после окончания Второй мировой войны.

Недаром во все времена, начиная с Античности, стабильные семейные отношения считались мощным политическим стабилизирующим фактором. Монархи и политические диктаторы, пытаясь консолидировать общество под своим руководством, взывали к семейным ценностям, сравнивая государство с одной большой семьей, рассматривая себя как «отца нации» или «Большого Брата».
В процессе установления сталинской диктатуры усилились политическая централизация и государственная ориентация на ускоренное строительство социализма. Жизнь граждан Советского Союза, как мужчин, так и женщин, контролировалась внеэкономическим принуждением к труду, политическими репрессиями, установлением жесткого контроля за сексуальным и репродуктивным поведением граждан страны. Но политика государственных репрессий в отношении семьи имеет лишь ограниченную эффективность. Так, знаменитый автор романа-антиутопии «1984» Дж. Оруэлл определил семью как «очаг верности не партии, а друг другу». Но и это правило содержит в себе определенный процент исключений; советские люди хорошо помнили о выборе Павла Морозова, который сделал выбор не в пользу семьи, но в пользу Советского государства.

Находящемуся во враждебном капиталистическом окружении СССР были нужны солдаты и бесплатная рабочая сила для осуществления «великих строек коммунизма», что предполагало сублимацию сексуальной энергии человека (как известно, в СССР секса нет) и использование ее для нужд советского государства. С другой стороны, в своем идеальном состоянии советская женщина фертильного возраста рассматривалась и как многодетная мать, и как экономически дешевая, готовая работать за идею рабочая сила. Права женщин, как, впрочем, и права человека вообще, советское руководство 30-х годов особенно не беспокоили, и в 1930 году в стране были закрыты женотделы. И.В. Сталин объявил об окончательном разрешении женского вопроса. «Кульминации это достигло в 1936 г., когда был принят новый семейный кодекс, запрещавший аборты… государство стало бороться за укрепление семьи: “свободную любовь“ заклеймили как антисоциалистическую» .

Советское правительство во второй половине 30-х годов, как осознанно, так и неосознанно обратилось к российским социокультурным традициям, отойдя от одержимости идеей практического воплощения мировой революции, полной и повсеместной переделки мира. В армии вводились погоны и офицерские звания старой русской армии, красных командиров учили танцам и правилам поведения в обществе, в общественных садах заиграли духовые оркестры. Это был частичный поворот к прошлому, к тому старому миру, который пользовался столовыми приборами и танцевал на балах. Оказалось, что переделать мир и быт человека во всех его проявлениях не всегда нужно, часто старое лучше. Это был, как говорят историки, «консервативный откат», который означал кроме всего прочего, переход к консервативной, охранительной политике в отношении семьи.

Этот откат, наступающий рано или поздно после любой революции, был лишь частичный, церковное венчание как обязательный элемент социокультурной легитимации брака, не восстановили, но семью стали защищать на заседаниях парткомов и профкомов, в стране были запрещены аборты, чуть ли не еинственная тогда форма регулирования рождаемости и планирования советской семьи.
Вообще в истории наблюдается общая закономерность, связывающая степень традиционализма политического режима со степенью поддержки большой патриархальной семьи.
В этом вопросе совершенно непримеримо сталкиваются интересы, симпатии и антипатии социальных консерваторов и либералов. В качестве одного из наиболее чистых примеров консервативного, охранительного, мы бы даже сказали сохранительного подхода к семье, можно отметить подход немецких консерваторов и консервативных революционеров.

Мы позволим себе процитировать внушительный отрывок из статьи, опубликованной 14 октября 1931 года в ежедневной национал-социалистической газете «Фёлькишер Беобахтер» («Народный обозреватель»): «Сохранение уже существующих больших семей определяется социальным чувством, сохранение формы большой семьи определяется биологической концепцией и национальным характером. Большую семью необходимо сохранять… потому что она является важной и необходимой частью немецкого народа.
Большая семья важна и необходима не только потому, что только она может обеспечить сохранение населения в будущем, но еще и потому, что национальная мораль и национальная культура находят в ней самую сильную поддержку. Сохранение существующих больших семей и сохранение формы большой семьи суть две нераздельные проблемы. Сохранение формы большой семьи диктуется национальной, культурной и политической необходимостью… Прекращение беременности противоречит смыслу существования семьи, чья задача заключается в воспитании будущего поколения. Кроме того, прекращение беременности приведет к окончательному уничтожению большой семьи» .

Да, это размышления немецких социальных консерваторов, реноме которых изрядно подпорчено самой историей Германии того периода, но опровегнуть их трудно, в них заложена не только забота о выживании нации, но и самого человека как биологического вида.
В послевоенной Германии постепенно повышается уровень жизни, а с ним и уровень массового социального эгоизма. Сегодняшние немецкие газеты пестрят объявлениями о сдаче внаем квартирантам без детей и домашних животных. Их раздражает детский плач и собачий лай. Это признак заката нации, изнеженного гедонизма, за которым последует лишь медленный уход в небытие, растворение в сохранившем социокультурные основания-традиции своей жизни океане незападного человечества.

Большая патриархальная семья стала исчезающим историческим анахронизмом. Немцы стали в большей мере думать о своих личных интересах, а не об интересах нации, стали гедонистами, а не милитаристами, одной из самых «свободных» в отношениях между полами страной в Европе. Сегодняшняя «реальность скачкообразно возросшего числа «незарегистрированных браков» (вероятно) далеко превосходит данные официальной статистики браков и разводов. По оценкам, в ФРГ ныне живут в незарегистрированном браке примерно 1-1,5 млн. человек.
Но о немецкой семье мы еще поговорим в нашем следующем параграфе, сейчас же вернемся к эволюции советской семьи и семейных отношений в контексте нашей не столь далекой истории. Возвращение к некоторым элементам революционной политики 20-х годов мы видим уже после смерти И.В. Сталина в 1953 году. Н.С. Хрущев инициировал реформы, которые, в частности, привели к открытию большего количества новых школ, детских садов и к увеличению выплачиваемых государством субсидий на детей, в стране были вновь легализованы аборты.

Эти меры государственной поддержки человека, принимаемые вне зависимости от его семейного положения, в том числе и поддержка так называемых неполных семей, улучшение медицинского обслуживания и усиление социальной защиты, в том числе постепенное распространение пенсионной системы на крестьян-колхозников, вкупе с вовлечением в производственную сферу, науку, образование, здравоохранение огромного количества женщин - подорвали экономические и социальные функции патриархальной семьи в РСФСР.

И это начавшееся освобождение от груза авторитарно-патриархальной социокультурной традиции куда более длительной, чем несколько десятилетий советской власти, было воспринято советскими людьми вполне позитивно. Вспоминая атмосферу, царившую в советском обществе в 60-е годы ХХ века, П. Вайль и А. Генис обобщают свои воспоминания следующим образом: «Родина была абсолютно прекрасна. У нее не было пороков. Вся она была, как старший брат, как отец, как мать, как одна большая семья. И своя, личная, семья казалась всего лишь филиалом общегосударственного единства» . По большому счету это и был тот желаемый результат, к которому стремилось советское руководство со времен Октябрьской революции.

Кратко рассмотрев эволюцию семьи, нравов, демографических особенностей в Советской России, подведем теперь некоторые итоги. В результате революционных преобразований советской эпохи были решены некоторые проблемы, стоявшие перед Россией, проведены индустриализация, урбанизация, совершен переход от патриархальной к эгалитарной семье, в том числе и демографический переход, достигнут невероятный прогресс в обеспечении всеобщей грамотности, медицине, социальной сфере вообще. Но цена революционного пути для страны оказалась невероятно высокой, свершения в своей основе амбивалентны, достигнуты на основе мобилизации, перенапряжения всех жизненных сил общества, что во многом предопределило цивилизационный слом постсоветской эпохи.

Когда говорят об истории СССР, такой непростой и с большим количеством трагических событий, то какие-то вещи очевидны: например, количество репрессированных, количество погибших, демографические потери, экономические потери, социокультурные потери.

Но что не учитывается и не полностью осознается - это потери, которые происходили на уровне семей, на уровне того, что происходило с семейными отношениями, с отношениями детей и родителей. Это вещи очень важные, потому что они формируют людей, будущих родителей, которые потом начинают передавать какие-то вещи дальше.

Например, мне кажется, совершенно не осознаны последствия катастрофического вмешательства в семью, которое имело место в течение ХХ века, когда отношения между детьми и родителями фактически разрушались через вмешательство государства.

Автономия семьи полностью нарушалась, а родители воспринимались сначала как инкубатор, а потом - гувернеры, которым государством поручено вырастить солдат, достаточно качественных для нужд государства. Это если говорить про идеологический уровень.

Если говорить про практический уровень, то мы знаем, что индустриализация в России происходила катастрофически быстрыми темпами. В Европе все это происходило гораздо более медленно и плавно. Мы помним все эти ужасы, которые на примере города Лондона описывал Диккенс и прочие, а потом на примере Франции описывал Золя. Ужасы индустриализации, когда у людей ломался уклад, когда, переезжая из деревни в город все новыми и новыми волнами, люди теряли все свои социальные связи, теряли чувство защищенности, теряли свой привычный образ жизни, свои культурные коды, способы реагировать на те или иные события в жизни, на те или иные стрессы. Они оказывались беззащитными перед этим экономическим маховиком, который перемалывал их.

В России индустриализация происходила катастрофически быстрыми темпами, в несколько раз быстрее. Буквально за несколько десятилетий почти абсолютно аграрная страна переселилась в города, потеряв по дороге достаточно большое число людей в войнах, из-за репрессий и голода. Огромное количество молодых людей оказались абсолютно оторванными от родителей, от своей социальной сети, от своей расширенной семьи. Причем это были люди, выращенные в крестьянской культуре, где ты постоянно - в любых своих действиях, житейских решениях, в любых своих ориентировках - связан с большой семьей.

Эти молодые люди оказались на фабриках и заводах, оторванные от всего этого, в довольно тяжелых условиях жизни. Они там создавали семьи, заводили детей. Этих детей не имели возможности воспитывать бабушки, дедушки, которые оставались в деревне. Все эти дети отправлялись на государственное воспитание буквально с двух месяцев.

Мы помним этот период: с двух месяцев женщины должны были обязательно выходить на работу. В два месяца ребенка нужно было отдать в ясли и идти на работу. До 40% детей в советских яслях были в яслях-пятидневках (т. е. круглосуточно – ред.).

Чуть ли не каждый второй ребенок в СССР рос в жесточайшей депривации - как ребенок в доме ребенка, он целыми днями находился без своей матери.

Если мы возьмем индустриальные города, построенные вокруг заводов, это было просто нормой. Почти все дети находились в этой ситуации, что, конечно, не способствовало отношениям между детьми и родителями.

Женщины работали в достаточно тяжелых условиях, у них был тяжелый быт, на который требовалось по несколько часов в день. И даже когда они доставались своему ребенку, они доставались ему чаще всего в измочаленном состоянии, с хроническим недосыпом, с хроническим переутомлением.

Мне кажется, что масштаб этой травматизации даже близко не оценен. Я много консультирую, в группах работаю с молодыми женщинами. Ко мне обращаются мамы в возрасте от 30 до 40 лет, и чаще всего - по поводу того, что срываются на детей, кричат на них, шлепают их. Они не хотят так делать, но ничего не могут с собой поделать.

И когда эти люди из социально благополучных семей начинают рассказывать про свой опыт детства, то это какой-то кошмарный кошмар сплошь и рядом по степени насилия эмоционального, физического, по степени огромной дистанции между детьми и родителями, непонимания родителями, что происходит с ребенком.

Это действительно тяжелое, неблагополучное в эмоциональном плане детство, как у людей из очень маргинальных слоев или детей осиротевших.

Меня всегда поражает масштаб - насколько это распространено, насколько это часто. Благополучные семьи с хорошими, теплыми отношениями, даже пусть у них были какие-то конфликты или тяжелые периоды в жизни, потери, еще что-то, семьи, которые друг для друга, для детей были источником защиты и заботы - скорее исключение, чем правило.

Это, конечно, очень грустно, потому что сейчас люди, которые выросли в этих семьях, сами становятся родителями, а многие из них не становятся.

Что происходило потом? Примерно до середины 1960-х годов была жесткая установка на отбирание детей от родителей, на обращение с родителями как с нанятым персоналом для выращивания детей.

Отдельно - отношение к матери как, во-первых, к инкубатору, во-вторых, еще вечно виноватому инкубатору. Немало написано про практику советских роддомов, когда совершенно непонятно зачем, для чего, с какой целью, без всякой рациональной, разумной, логической причины женщина проходила через издевательства, сопоставимые с помещением в концлагерь или тюрьму. Ее раздевали догола - неизвестно зачем, отбирали все личные вещи - неизвестно зачем, запрещали одеваться - неизвестно зачем, полностью отсекали от семьи - невозможно было никак ни видеться, ни обратиться.

Это было почти нормальным - запугивание молодой матери тем, что она «угробит ребенка» от малейшего неправильного движения: «Что ты делаешь, ты угробишь ребенка».

Рассказывание всяких историй, как кто-то угробил ребенка, - то есть, загоняние в вину, в состояние неуверенности в себе, неполноценности, виноватости, проклятости по всем параметрам. Это носило характер почти магического обряда, чем-то похожего на мрачную инициацию с непонятной целью. При этом постоянная тема - что твой ребенок тебе не принадлежит, что ты его рожаешь для государства, что, когда надо будет, он должен будет пойти и умереть ради государства. Эта повсеместно распространенная тема очень сильно влияла на чувства родителей, на их способность защищать своих детей, на их способность вообще как-то отвечать за ситуацию с ребенком, с семьей.

Это то, что мы получили в наследство к концу советского периода, то, что сейчас проявляется в работе с психологами взрослых людей, когда они все это вспоминают. По их рассказам достаточно легко восстановить состояние их родителей - людей, которые постоянно пребывают в абсолютно беспросветном катастрофическом стрессе, которые перед всеми виноваты, которые не знают, как строить свою жизнь, которые сами - когда начинаешь спрашивать про детство, их родителей, то есть, бабушек-дедушек - имели часто очень тяжелое детство.

Я знаю десятки историй, когда тяжелый детский опыт бабушки влиял на то, как она воспитывала маму. То, что сейчас маме кажется неоправданной жестокостью, холодностью, черствостью, на самом деле напрямую вытекает из этих диссоциированных травм бабушки. И сейчас у мамы, которая была уже в более благополучном состоянии, хватает рефлексии, самоконтроля, чтобы следить: то, как она реагирует на ребенка, ведет себя с ним, - это неправильно, неадекватно, она так не хочет. Другой вопрос, что она не может с этим справиться.

Сейчас самый частый запрос у молодых мам: «Я понимаю, что нельзя кричать, я понимаю, что нельзя бить, но ничего не могу с собой сделать, оно происходит». Но полдела сделано. У нее по крайней мере, есть осознанная позиция, можно двигаться дальше.

Этот уровень травмы, уровень нарушенности не попадает в поле внимания.

Мы говорим о политических уровнях, о гражданских свободах, но мы совершенно не думаем о том, как катастрофически был порушен семейный уровень - автономия семьи, отношения между родителями и детьми.

Что происходило дальше? Если вы помните, потом у нас случились 1980-90-е годы, и понемногу государство отстало от семей, занялось какими-то своими делами. Государство менялось, ему было не до того. Когда-то было больше внимания семьям, когда-то их забрасывали и они сами барахтались, но намеренное воздействие на раздирание родителей и ребенка и на проламывание границ семьи в какой-то момент прекратилось. Например, в 1990-е было плохо с работой, поэтому государству было выгоднее, чтобы женщины сидели дома с ребенком, а не претендовали на рабочие места. Как-то так сложилось, и в результате это «давилово» ослабло.

И в 1990-е годы был такой интересный процесс, когда по мере того, как нищета и крайние формы тяжелой жизни отступали, люди начали обустраивать свое материальное пространство. Сначала они начали покупать еду, когда она появилась. Не было у них денег - покупали один «Сникерс» и делили на семью. Потом стало как-то получше. Все идет по пирамиде Маслоу, как положено.

Потом начали организовывать свое материальное пространство. Помните этот период ремонтов, когда все начали делать ремонт? Все, кто мог, избавлялись от этих ужасных помазанных зеленой масляной краской стен, ржавых труб. Появилось понятие «евроремонт». Если мы опишем, что такое «евроремонт», - это просто, чтобы ничего нигде не торчало и не было ужасно. Помните, коричневая плитка на полу, темно-зеленые масляные стены, прям по мусору помазанные масляной краской, кривые-косые эти все окна, подоконники, ржавые трубы, раковина? Вот это все начали убирать и как-то обустраиваться.

Потом пошла следующая волна: обустроив быт, люди начали обустраивать отношения. Начался процесс восстановления семьи. Начался процесс восстановления отношений между родителями и детьми, который, как мне кажется, гораздо более важное явление в жизни страны в целом, чем какие-то политические моменты.

Политические моменты, возможность отстаивать свои права, формулировать свои права, объединяться с другими людьми ради отстаивания своих прав - они очень сильно зависят от вещей внутри человека.

От того, есть ли у него внутренний стержень, есть ли у него доверие к людям, чтобы с ним можно было договориться и что-то совместно сделать. А есть ли у него вообще представление, что его права чего-то стоят и он чего-то стоит, на что-то имеет право рассчитывать в этой жизни, а не быть расходным материалом? Такие вещи, по моему глубокому убеждению, не идут из головы. Они не идут от того, что кто-то в голове это решает. Они являются естественными и органичными тогда, когда идут из детства, тогда, когда они вырастают из отношений в семье, из отношений с родителями. И поэтому не случайно, что любой тоталитарный режим всегда первым делом начинает нарушать семью.

Возьмите любую антиутопию, в ней это написано - хоть у Оруэлла, хоть у Замятина. И возьмите реальность: любой тоталитарный режим прежде всего начинает ломать границы семьи - потому что когда человек имеет близких, когда человек имеет привязанности, когда у него за спиной семья, у него есть ценности, у него есть стержень, у него есть то, за что он будет биться до последнего. Сломайте это все, оставьте его голым, одним - и пожалуйста: на место освободившейся привязанности можете вставлять вождя, лидера, кого угодно другого, потому что человек не защищен изнутри.

О семейной жизни политических лидеров

Интересно посмотреть на фигуру лидера в России. Обратите внимание, что за ХХ век все лидеры в России, кроме Горбачева, были людьми с неблагополучной семьей. Не входит в понятие вождя благополучная семья.

Хотя, казалось бы, если ты не можешь в своем микрокосме, в своей семье навести порядок, чтобы у тебя было нормально - нормальные отношения, дети нормальные, с женой все нормально, - то чего ты берешься-то страной управлять? Как-то вообще не по чину берешь явно.

Не случайно ведь это европейское требование к руководителю высокого ранга, чтобы у него была нормальная семейная жизнь. Оно про обычную квалификацию, профпригодность. Если ты можешь в нормальном виде иметь микромир, то, может быть, ты сможешь и с макро справиться. Если ты с микро не можешь, то куда ты лезешь вообще?

Почему так? Потому что вообще не имелось ввиду, что этот вождь будет как-то что-то налаживать. То есть не имелось ввиду, что он будет наводить порядок. Имелось ввиду, что он скажет: «Все идем туда что-то завоевывать!» Все должны быть готовы умереть. Для таких целей не нужно быть хорошим семьянином - более того, не полезно даже, наверное.

Когда пришел Горбачев, который начал с женой появляться, я помню вечные разговоры: «Куда она лезет?» Так не должно быть. Должен быть одинокий человек.

То есть все связано на глубоком уровне: политическая картинка, которая кажется людям нормальной, и то, как они видят верхний политический уровень, и то, что происходит на более глубоких уровнях, - на уровнях семьи.

Если мы такую политическую картинку имеем перед глазами, то это о чем говорит? Что мы не собираемся жить нормально. Планов нормально жить, обустроиться у нас нету. У нас есть план туда пойти, сюда пойти, это завоевать, тут «мировой пожар раздуть». Нормально жить - у нас нет такой цели.

Такие вещи очень показательны. Это не просто про то, что так сложилось, а это архетипический уровень коллективного бессознательного про то, как оно видит наши цели, нашу идентичность. И в этом смысле восстановление семьи, восстановление отношений между родителями и детьми, какой-то близости, какого-то доверия, чувства «спиной к спине», что мы тут друг за друга, - очень важно для общего восстановления, для общих перспектив.

Да, это не скажется не завтра, не через пять лет, но это то, что прочно. Можно поменять режим, но если у людей нет внутренней опоры, если у людей нет чувства защищенности, чувства своей ценности из глубины, проросшего изнутри естественным таким стержнем, то все это инвертируется. Это корни травы, что называется. То, из чего потом все растет и вырастает в уже более прочное и сильное.

Параграф 2. Семья и брак в Советской России

Перейдем теперь к анализу эволюции/революции семьи и семейных отношений в период после Октябрьской революции 1917 года. Социокультурные изменения ХХ века отличались тотальным, всеобщим характером, распространяясь практически на все сферы человеческой жизни, включая систему ценностей, модели поведения, адаптационные стратегии личности, формы семьи, модели семейных отношений, гендерные роли мужчины и женщины.

Интенсивность динамики социокультурной среды превышала исторические аналоги, требуя новых адаптационных стратегий, превращая в «музейные экспонаты», бессмысленные на новых отрезках исторической динамики нормы, ценности, социальные позиции, модели повседневного существования. Для характеристики России как переходного общества вполне применим термин известного исследователя общества модерна У. Бека «halbmoderne Gesellschaft» – полусовременное общество.

В связи с этим вполне уместным представляется и характеристика, данная российскому социуму А.С. Ахиезером. Существуют традиционные общества, которые пытаются сохранить основы традиционализма, веру в возможность жить по мифологическим циклам, пытаясь их сочетать с достижительными ценностями. К этим странам можно было причислить и Россию, но с одной важной оговоркой. В России не сложились эффективные институты, способные обеспечить бесконфликтное сотрудничество, диалог между ценностями сообществ, ставших на путь модернизации традиционного типа, и ценностями идеологического общества, не выявилась достаточно развитая способность преодолевать исторически сложившийся в стране раскол между архаичной и достижительной культурами.

Социальный институт семьи в России в послереволюционный период претерпел существенные изменения. После Октябрьской революции 1917 года в России/СССР стали распространяться идеи женского равноправия, которые наиболее четко артикулировали две «музы» русской революции – Инесса Арманд и Александра Коллонтай. Они говорили о браке как о любовном и товарищеском союзе двух равных членов коммунистического общества, свободных и одинаково независимых.

В качестве наркома государственного призрения она устраивала общественные кухни как способ «отделить кухню от брака». Заботу о воспитании детей она тоже хотела возложить на общество. Она предрекала, что со временем семья отомрет, и женщины научатся заботиться о всех без разбора детях, как о своих собственных.

Хотя официально аборты не были узаконены, в первые три года Советское правительство относилось к ним достаточно терпимо. Поскольку эта операция часто производилась людьми неквалифицированными, в антисанитарных условиях, что приводило к тяжелым последствиям и летальным исходам, декрет от 18 ноября 1920 г. предписывал производить аборты под строгим медицинским контролем. Хотя к абортам был приклеен ярлык «пережитка прошлого», женщинам не возбранялось пойти на этот шаг, при условии, что операция будет производиться врачами в больничных условиях. Это был тоже первый закон такого рода.

Обсуждение проекта нового кодекса законов о браке и семье в начале 20-х годов сопровождалось призывами к отмене любых форм регистрации брака, в том числе и светской государственной регистрации: «Уничтожая суеверие необходимости церковного венчания для законности брака, нет надобности заменять его другим суеверием – необходимости облечения свободного союза женщины и мужчины в форму регистрированного брака» .

Мы знаем, что марксистская идеология не содержит никаких доказательств в пользу сохранения семьи; скорее она приводит к противоположному выводу. В первые дни революции было распространено мнение, что семья – это не более как «буржуазный пережиток» и что процесс ее «устранения» неотвратим.

Так, видный российско-американский социолог П.А. Сорокин в статье «О влиянии войны», опубликованной в журнале «Экономист» № 1 за 1922 год, представил следующие данные по состоянию петроградской семьи после революции 1917 года: «На 10 000 браков в Петрограде теперь приходится 92,2% разводов – цифра фантастическая, причем из 100 расторгнутых браков 51,1% были продолжительностью менее одного года, 11% – менее одного месяца, 22% – менее двух месяцев, 41% – менее 3–6 месяцев и лишь 26% – свыше 6 месяцев. Эти цифры говорят о том, что современный легальный брак – форма, скрывающая по существу внебрачные половые отношения и дающая возможность любителям «клубники» «законно» удовлетворять свои аппетиты», чем вызвал неудовольствие В.И. Ленина.

Институт семьи, пошатнувшись в 1920-е годы, когда в СССР были еще сознательные марксисты, а сам марксизм еще не прошел через полосу перерождений, на волне сталинского термидора уже в 1930-е годы не только полностью восстанавливает, но даже укрепляет свои позиции. В Советском Союзе не только не проявилось сколь-либо значимой тенденции к отмиранию государства, что должно было произойти согласно марксистской теории, но проявилась прямо противоположная тенденция к его укреплению. Уже в 30-е годы прошлого века советское государство сумело подняться в «предгорья» имперской организации и могущества, достигнув этих вершин уже после окончания Второй мировой войны.

В процессе установления сталинской диктатуры усилились политическая централизация и государственная ориентация на ускоренное строительство социализма. Жизнь граждан Советского Союза, как мужчин, так и женщин, контролировалась внеэкономическим принуждением к труду, политическими репрессиями, установлением жесткого контроля за сексуальным и репродуктивным поведением граждан страны. Но политика государственных репрессий в отношении семьи имеет лишь ограниченную эффективность. Так, знаменитый автор романа-антиутопии «1984» Дж. Оруэлл определил семью как «очаг верности не партии, а друг другу». Но и это правило содержит в себе определенный процент исключений; советские люди хорошо помнили о выборе Павла Морозова, который сделал выбор не в пользу семьи, но в пользу Советского государства.

Находящемуся во врвждебном капиталистическом окружении СССР были нужны солдаты и бесплатная рабочая сила для осуществления «великих строек коммунизма», что предполагало сублимацию сексуальной энергии человека (как известно, в СССР секса нет) и использование ее для нужд советского государства. С другой стороны, в своем идеальном состоянии советская женщина фертильного возраста рассматривалась и как многодетная мать, и как экономически дешевая, готовая работать за идею рабочая сила. Права женщин, как, впрочем, и права человека вообще, советское руководство 30-х годов особенно не беспокоили, и в 1930 году в стране были закрыты женотделы. И.В. Сталин объявил об окончательном разрешении женского вопроса. «Кульминации это достигло в 1936 г., когда был принят новый семейный кодекс, запрещавший аборты… государство стало бороться за укрепление семьи: “свободную любовь“ заклеймили как антисоциалистическую» .

Советское правительство во второй половине 30-х годов, как осознанно, так и неосознанно обратилось к российским социокультурым традициям, отойдя от одержимости идеей практичекого воплощения мировой революции, полной и повсеместной переделки мира. В армии вводились погоны и офицерские звания старой русской армии, красных командиров учили танцам и правилам поведения в обществе, в общественных садах заиграли духовые оркестры. Это был частичный поворот к прошлому, к тому старому миру, который пользовался столовыми приборами и танцевал на балах. Оказалось, что переделать мир и быт человека во всех его проявлениях не всегда нужно, часто старое лучьше. Это был, как говорят историки, «консервативный откат», который означал кроме всего прочьего, переход к консервативной, охранительной политике в отношении семьи.

Вообще в истории наблюдается общая закономерность, связывающая степень традиционализма политического режима со степенью поддержки большой патриархальной семьи.

В этом вопросе соверешенно непримеримо встечаются интересы, симпатии и антипатии социальных консерваторов и либералов. В качестве одного из наиболее чистых примеров консервативного, охранительного, мы бы даже сказали сохранительного подхода к семье, можно отметить подход немецких консерваторов и консервативных революционеров.

Мы позволим себе процитировать внушительный отрывок из статьи, опубликованной 14 октября 1931 года в ежедневной национал-социалистической газете «Фолькишер Беобахтер» («Народный обозреватель»): «Сохранение уже существующих больших семей определяется социальным чувством, сохранение формы большой семьи определяется биологической концепцией и национальным характером. Большую семью необходимо сохранять… потому что она является важной и необходимой частью немецкого народа.

Большая семья важна и необходима не только потому, что только она может обеспечить сохранение населения в будущем, но еще и потому, что национальная мораль и национальная культура находят в ней самую сильную поддержку. Сохранение существующих больших семей и сохранение формы большой семьи суть две нераздельные проблемы. Сохранение формы большой семьи диктуется национальной, культурной и политической необходимостью… Прекращение беременности противоречит смыслу существования семьи, чья задача заключается в воспитании будущего поколения. Кроме того, прекращение беременности приведет к окончательному уничтожению большой семьи» .

Да, это размышления немецких социальных консерваторов, реноме которых изрядно подпорчено самой историей Германии того периода, но опровегнуть их трудно, в них заложана не только забота о выживании нации, но и самого человека как биологического вида.

В послевоенной Германии постепенно повышается уровень жизни, а с ним и уровень массового социального эгоизма. Сегодняшние немецкие газеты пестрят объявлениями о сдаче внаем квартирантам без детей и домашних животных. Их раздражает детский плач и собачий лай. Это признак заката нации, изнеженного геданизма, за которым последует лишь медленный уход в небытие, растворение в сохранившем социокультурные основания-традиции своей жизни океане незападного человечества.

Но о немецкой семье мы еще поговорим в нашем следующем параграфе, сейчас же вернемся к эволюции советской семьи и семейных отношений в контексте нашей не столь далекой истории. Возвращение к некоторым элементам революционной политики 20-х годов мы видим уже после смерти И.В. Сталина в 1953 году. Н.С. Хрущев инициировал реформы, которые, в частности, привели к открытию большего количества новых школ, детских садов и к увеличению выплачиваемых государством субсидий на детей, в стране были вновь легализованы аборты.

Эти меры государственной поддержки человека, принимаемые вне зависимости от его семейного положения, в том числе и поддержка так называемых неполных семей, улучшение медицинского обслуживания и усиление социальной защиты, в том числе постепенное распространение пенсионной системы на крестьян-колхозников, вкупе с вовлечением в производственную сферу, науку, образование, здравоохранение огромного количества женщин – подорвали экономические и социальные функции патриархальной семьи в РСФСР.

Становление советской власти происходило не только путём индустриализации, коллективизации, освоения целины и победы в самой кровавой войне в истории. Одной из её основ выступала семья. Взгляды на семейные и добрачные отношения менялись в разные периоды существования СССР. Сегодня мы будем говорить не просто о двенадцати половых заповедях революционного пролетариата. За ними скрывается нечто большее – создание семьи и человека нового типа. Советского человека.

Первые годы после революции 1917 года ознаменовались гражданской войной, в которой ни одна из противоборствующих сторон, по понятным причинам, не уделяли никакого внимания половому воспитанию людей. Но вот победила советская власть и всё в большой стране началось по-другому. Ликвидировалась частная собственность, людям насаждались новые, пролетарские идеи о равенстве всех граждан новой страны.

Первые годы советской власти ознаменовались сексуальной распущенностью

Но вернёмся к вопросу сексуальности и её выражению в обществе. В начале 1920-х годов на фоне переосмысления буржуазных пережитков появилась теория стакана воды . Большевики заявили: «Во времена империи поэты воспевали буржуазно чуждое нам, пролетариям, чувство любви. Но кроме него есть более сильное чувство – половое влечение. Оно должно быть в обязательном порядке удовлетворено.» Да, это была умная мысль, с одной стороны.

Согласно новой теории заняться сексом так же просто, как и выпить стакан воды. Молодые люди отныне могли свободно вступать в интимную связь, без всяких предрассудков. Если девушка отказывала парню, то считалось, что она живёт старыми буржуазными правилами. То же самое касалось и парня. Теорию стакана воды можно было назвать своеобразной сексуальной революцией в ранние годы существования СССР.

Это была самая настоящая свободная любовь, которая могла привести к массовому распространению венерических болезней. А эта ситуация грозила молодому поколению нового государства. Необходимо было отрезвить людей, заложить основы новой, советской семьи, принять семейный кодекс. Ведь семья – одна из основ любого государства.

В 1924 году вышла работа психиатра Арона Борисовича Залкинда, называвшаяся «Двенадцать половых заповедей революционного пролетариата». Она была призвана упорядочить личную жизнь советских граждан. Но вместе с тем это был и способ контроля за любым человеком со стороны государства. Вот краткое содержание двенадцати половых заповедей.

В чём особенность двенадцати заповедей?

Половая жизнь не должна иметь раннее развитие в пролетарской среде

Коммунистическое движение было призвано создавать для детей самые лучшие условия для развития их физических, творческих и умственных способностей, любознательности, героических и приключенческих устремлений. В результате этих действий дети должны были быть лишены самых ранних проявлений полового желания. Огромное значение уделялось физиологической тренировке, боевой закалке и, что самое важное – коммунистической идеологии. Поэтому раннее половое развитие просто не имело шансов на существование. Родители должны были понимать правильность подхода к воспитанию своего ребёнка.

Человек обязан придерживаться полового воздержания до вступления в брак, сам брак возможен лишь после полной биологической и социальной зрелости

По мнению Залкинда упоминаемая зрелость характерна для людей от 20 до 25 лет. Секс до брака характеризуется своим неорганизованным характером, между партнёрами ещё нет крепких отношений, человек легко поддаётся порыву страсти. В результате половое влечение усиливается, вторгается в другие сферы жизни человека, не позволяя ему раскрыть все свои возможности.

Секс – это всего лишь финальное завершение глубокой симпатии и привязанности к партнёру

Обыкновенное половое влечение чуждо пролетарской и революционной точкам зрения. Одно из главных отличий человека от животного – способность наполнять физиологические функции социальным содержанием, смыслом. Вступать в интимную связь надлежало только с объектом, который был по статусу развития равен пролетарскому человеку.

Половое сношение должно выполнять роль конечного звена в цепи тех переживаний, которые связывают в этот момент пару

Секс не должен быть простым желанием удовлетворить животное половое влечение. Перед близостью партнёры должны понимать всю значимость интимного процесса с точки зрения чувства близости, идейной морали. На первое место необходимо поставить социальное, классовое значение полового акта.

Секс не должен быть частым

Об этом можно было догадаться из предыдущих пунктов. Согласно пролетарскому учению истинная любовь выражается в редких половых актах. А всё потому, что она не должна была отвлекать людей от служения делу революции, воспитания детей в коммунистическом духе.

Поиски другого партнёра всегда занимают время, пусть даже и самое малое. А это отвлекает человека от работы, творческого процесса, заставляет его нервничать и переживать. Даже знакомство с новым объектом любви требует времени для налаживания с ним контактов, нужно будет привыкнуть к партнёру. Ещё при поиске партнёра можно столкнуться с возможной конкуренцией с другими «охотниками», которая тоже отбирает лишние силы. В то время как они жизненно необходимы для работы на благо советского общества.

Придерживайтесь моногамной любви: один муж – одна жена

Сексуальная жизнь с несколькими партнёрами представляется чуждой светлым идеалам коммунизма. Распутная жизнь с разными партнёрами развращает человека, он теряет способность вести творческую и рабочую активность на благо общества.

Во время каждого полового акта помните о возможности зачатия ребёнка, думайте о потомстве

Средства контрацепции в 1920-1930-х годах в раннем СССР были не очень высокого качества и не могли гарантировать 100% защиту от беременности. Залкинд рекомендовал заниматься сексом только при достижении обоими супругами полного благополучия – как морального, так и физиологического. Плохое состояние здоровья одного из партнёров приводит к рождению слабого ребёнка. Из этого следовало, что сексом стоит заниматься нечасто, в основном для зачатия новой жизни.

Это означало, что интимная жизнь рассматривалась не только как личная, но в большей степени как социальная. Необходимо было забыть обо всех нежностях и кокетстве. Половое влечение и так само по себе представлялось довольно мощной силой, поэтому не нужно было дополнять его «буржуазными» излишествами. Автор представлял пролетарский класс таковым, который спасает от катастрофы всё человечество, ему должны быть чужды такие понятия как «женственность», «усатость», «мускулистость». Пролетарий – это человек идеологически уверенный в себе и победе мировой революции. Неприлично было ему поддаваться влиянию «чуждых» капиталистических идей.

Ревность недопустима, сексуальная жизнь основана на взаимном уважении, идейной близости, без лжи и подозрений

Ревность представлялась как одна из худших черт характера человека. Она вызывает сначала недоверие к объекту половой любви, а потом уже к самому себе. Человек мог подумать: «Если я такой плохой семьянин, что от меня ушла жена (ушёл муж), то может быть я и недостоин носить гордое звание пролетария?» Это могло привести к смене идеологических взглядов и разочарованию в идеях революции. То есть – к уголовной ответственности.

Половые извращения недопустимы

Любое половое извращение негативно сказывается на здоровье потомства. Они представлялись явным нарушением в сексуальной жизни. Извращения не давали возможности нормально работать в пролетарской среде, они вынуждали человека искать всё новых партнёров для утоления страсти. И поэтому класс всеми силами был обязан вернуть такого человека к естественным сексуальным переживаниям.

Залкинд считал, что «теперь личная жизнь перестала быть частным делом отдельного человека». Отныне – это часть социальной организации. Необходимо проводить общие попытки половой нормализации, выправлять человека в классовом понимании полового вопроса. Прививать новые образы личной жизни предполагалось путём проведения театральных постановок, чтения соответствующих книг пролетарского содержания, просмотра кинофильмов.

Вот краткое и достаточно чёткое содержание двенадцати половых заповедей революционного пролетариата. Залкинд считал пролетариат единым классом, его энергия не должна была тратиться на ненужные половые связи. Пролетариат обладает исторической миссией, поэтому он должен подчинить себе такое низкое явление, как сексуальное желание. Со второй половины 1920-х годов происходит существенная трансформация на личную жизнь советского человека.