Смерть близкого, или первый “взрослый” разговор с ребенком. Как сказать ребенку о смерти, чтобы новость не травмировала его психику

22.08.2017 7263

Техника без названия или «семь шагов оставшегося в живых».

Эта история приключилась со мной, когда я учился в ординатуре по неврологии, во время практики в приемном отделении. Я уж во всю применял технику общения с пациентами по модели S.C.O.R.E., и работа в приемном отделении уже не казалась мне такой тягостной. И вот в одно солнечное замечательное утро я пришел на рабочее место в новом, модном белоснежном врачебном костюме и начал прием пациентов. Все шло как обычно, но к концу рабочего дня в смотровую завезли каталку с пациенткой в эпилептическом статусе (состояние, при котором пациент бьется в судорожных припадках, повторяющихся через довольно короткие промежутки времени, а между припадками не приходит в сознание). Вместе с пациенткой в смотровую зашли и ее обеспокоенные родственники в количестве пяти человек. Состояние пациентки было тяжелым, поэтому я сразу начал опрос родственников одновременно с обследованием и назначениями. Задерживать долго пациентку в приемном отделении не хотелось, и я сразу запросил место в нейрореанимации. Минимальные обследования все же сделать было необходимо. Рентгенограмму и ЭКГ сделать не удалось: из-за постоянных судорожных припадков пациентка не сохраняла неподвижность даже после очередного введения противосудорожных препаратов. Единственное, что я мог сделать, - это эхоэнцефалоскопию, которая позволила бы мне исключить или подтвердить диагноз черепно-мозговой травмы или геморрагического инсульта. Соответствующее оборудование находилось в реанимационном зале приемного отделения. Туда мы с родственниками и завезли пациентку. По дороге я выяснил, что пациентка ранее страдала от эпилепсии, принимала противосудорожную терапию много лет. Последние годы припадков не было совсем, и пациентка принимала минимальные дозы антиконвульсантов. В тот день она была найдена родственниками лежащей в своей постели без сознания с периодически возникающими эпилептическими припадками. Во время обследования у пациентки снова развился эпилептический припадок, во время которого я отметил продолжительную остановку дыхания. Чтобы не рисковать, я вызвал реаниматологов в приемное отделение для того, чтобы они заинтубировали пациентку (манипуляция, в результате которой человеку через рот или нос ставится пластиковая трубка в трахею, и в случае необходимости через нее можно проводить искусственную вентиляцию легких) и сопроводили ее до нейрореанимационного отделения (т.к. оно находилось в другом конце больницы, везти пациентку пришлось бы по переходам, расположенным на разных этажах). Да и во время ожидания лифта (или в самом лифте, или где-то по дороге), снова могла случиться остановка дыхания.

Прибывшая бригада реаниматологов сразу принялась за дело. Пациентке был введен миорелаксант (препарат на основе яда кураре, парализующий на время все мышцы и останавливающий дыхание, нужный для того, чтобы пациент не погиб от рефлекторной остановки сердца и во время манипуляции не сопротивлялся, ибо это может привести к непоправимым осложнениям), затем начали интубировать. При введении клинка ларингоскопа (прибор, позволяющий увидеть гортань, делается из стали, имеет вид изогнутой стальной пластины специальной формы на ручке с фонариком на конце) в ротовую полость, у пациентки снова, несмотря на законы (потому что после введения миорелаксанта судороги теоретически не возможны), развивается судорожный припадок, во время которого она с нечеловеческой силой смыкает челюсти прямо на клинке ларингоскопа. В результате этого осколки от зубов разлетаются в разные стороны, повреждается язык, из которого начинается массивное кровотечение. Кровь попадает в дыхательные пути и кашлевым толчком через рот и нос забрызгивает меня и реаниматолога с ног до головы. Чтобы пациентка не захлебнулась собственной кровью, реаниматолог принимает решение срочно провести операцию экстренной пункционной трахеостомии (операция, при которой пластиковая трубочка вставляется в трахею непосредственно через разрез над трахеей на шее). Эта операция была мастерски проведена в течение несколько секунд. Как только трубка оказалась в трахее, кровь, уже попавшая в трахею, снова кашлевым толчком фонтаном излилась на нас во второй раз. Мы тогда не поняли, почему миорелаксант не подействовал, а просто действовали по обстановке. Мы раздули манжету на трубке, чтобы кровь больше не попадала в дыхательные пути, начали искусственную поддерживающую вентиляцию легких. Параллельно медсестры подключили монитор, и мы увидели электрокардиограмму на мониторе. Частота сердечных сокращений была очень низкой, а артериальное давление, несмотря на инфузионную терапию, падало. Налицо неэффективное кровообращение, поэтому пришлось сделать непрямой массаж сердца, соответствующую медикаментозную терапию. Боролись за ее жизнь в течение часа, эмоционально кричали, бегали, как в кино, пытались запустить сердце дефибриллятором - все безуспешно. Пациентка умерла.

Все это время родственники женщины ждали за дверью, и ничего, конечно, этого не видели. Когда все было кончено, все смежные специалисты как-то быстренько разбежались, и я остался один в реанимационном зале. Я подошел к умывальнику, чтобы помыть руки, и тогда увидел себя в зеркале… Мой белоснежный модный костюм был весь в кровавых пятнах, а мне ведь предстояло выйти к родственникам и сообщить, что их мама, сестра и жена умерла. Что я им скажу, что я с ней делал? И я вышел… Сейчас уже даже не вспомню, что я говорил. Но они очень расстроились и очень на меня разозлились. Обещали даже жаловаться. Правда, разбирательство установило, что все было сделано правильно, а смерть пациентки была неизбежна, т.к. у нее был обширный трансмуральный циркулярный инфаркт миокарда, в результате которого на фоне гипоксии головного мозга у нее и развился эпилептический статус. По причине неэффективного кровообращения и препараты действовали неэффективно.

Казалось бы, ничего тут не поделаешь. Так сложилось. Ну, и тому подобные оправдания. Да, жизнь человеку врачи спасти могут далеко не всегда. И частенько приходится сообщать родственникам пациентов о смерти их близких или о том, что дни их родственника сочтены. Это наша обязанность. Жизнь может повернуться по-разному, да и чудеса случаются, но врач должен сообщать самый плохой вариант. Логика простая: ведь если обнадежить, а пациент погибнет, родственники расстроятся, а если расстроить, и пациент выживет или протянет больше обещанного, родственники обрадуются. Но не в этом главная причина. Главное - юридический аспект, так как мы обязаны сообщать о возможных осложнениях и неблагоприятных исходах.

Так что же делать? Тут стандартной техникой НЛП не обойтись. Скажу сразу, какие я принял меры сразу после вышеописанного случая. Поверх костюма стал носить халат, так как если что, его всегда можно снять. Дальше я начал разрабатывать речевую стратегию общения в подобных ситуациях. Но, как водится, придумать ничего нового мне не удалось. Судите сами.

Для понимания того, что надо делать, необходимо использовать технику тройственного описания. Родственники пациентов в состоянии психологического шока плохо идут на контакт, тем более неэтично задавать стандартные вопросы НЛП людям, которым ты только что сообщил о смерти их близкого родственника. В отдаленном периоде воспоминания о тяжелом событии искажаются и опускаются, и поэтому не достоверны. Единственный способ представить себя на месте родственника пациента тоже оказался неэффективным. Догадайтесь с одного раза, почему? Я решил пойти медицинским путем, то есть поставить диагноз людям в сильно расстроенном состоянии по поводу предстоящей или наступившей смерти близкого родственника. Психологические проблемы самого умирающего в данной статье я решил не затрагивать. Фактически это описание из третьей позиции с двойной диссоциацией, да еще и через фильтр профессиональных навыков и знаний.

Итак, что видит врач, когда выходит к родственникам пациента, чтобы сообщить скорбную весть? Он видит вне зависимости от изначальной информированности родственников и даже вне зависимости от ожиданий человека в симметричной позе. По позе много можно узнать. Если поза несимметричная, то этот человек эмоционально не вовлечен в ситуацию (дальний родственник, не имевший близких отношений с пациентом, например). Вес тела на двух ногах симметрично, руки, как правило, расположены кистями по средней линии тела либо сзади, либо впереди, могут быть скрещены на груди. Если руки располагаются вдоль туловища или активно жестикулируют, а подбородок поднят, ждите неприятностей, потому что такой родственник настроен агрессивно или просто слишком активен, будет задавать много вопросов, как правило, оскорбительного типа (например, как вы его лечите, подходите ли вы вообще ему или капельницы-то хоть ставите…). Вообще речь у родственников пациентов имеет вопросительный, неопределенный, сенсорно очень неочевидный характер. Как и в фазах медицинской теории шока, можно различить две фазы психологического «шока»: эректильную - сопровождается двигательным возбуждением и высокой эмоциональной вовлеченностью с попыткой распространить эту эмоциональную вовлеченность на окружающих; и торпидную - сопровождается неподвижностью, угнетенностью и на начальном этапе эмоциональной отстраненностью, которая затем переходит в фазу внутреннего переживания. Несмотря на разницу во внешнем проявлении, все это признаки защитного поведения. И представьте себе, что защищаются люди, таким образом, не от врача, а от плохих новостей. Правда, врачи этого не знают и принимают все слишком близко к сердцу. Это, в свою очередь, ведет к тому, что врачи, вместо сопереживания и уважения эмоций другого человека, часто пользуются точно таким же, как у родственников пациентов, защитным поведением.

Таким образом, оказываясь лицом к лицу с родственником пациента, которому нужно сообщить тяжелую новость, доктор предпочитает не задерживаться и сообщает все самое неприятное сразу, как можно быстрее, отвлекая собеседника подробным рассказом о том, что ему нужно будет делать для оформления необходимых документов. Это часто не нравится родственникам, и когда, оставаясь одни со своей трагедией, они отходят от первого замешательства, то могут начать искать ответ на извечный русский вопрос «кто виноват?». Поиски ответа на этот вопрос приводят его в администрацию больницы, где он часто тоже не встречает понимания, и уже тогда пишет жалобу. Или сразу после беседы с невнимательным доктором может направиться в администрацию или в комитет здравоохранения. И, даже если доктора сделали все, что могли, душу выложили ради пациента, простая заключительная беседа с родственниками пациента может испортить жизнь врачу: затаскают по комиссиям, замучают проверками и выговорами. Как правило, в результате разбирательства выясняется, что человек умер в силу естественного хода событий, то есть от болезни. Но впечатление-то уже испорчено. И доктор потом мучается, думает, что он старался, спасал человека, а его за это наказали, несправедливо лишили премии. Исходя из этого предположения, можно сделать вывод, что доктор напрямую может влиять на состояние родственника пациента, и родственники, соответственно, тоже. То есть от того, как будут преподнесены новости, напрямую отразится на состоянии человека, которому эти новости преподносятся. В этой связи вспоминается жестокий, но показательный медицинский анекдот.

«Молодожены попадают в автокатастрофу. Мужчине ничего, а вот женщина с тяжелыми травмами в операционной. Муж сидит на банкетке, переживает. Час сидит, два… Через три часа выходит врач из операционной, закуривает и говорит ему по-свойски: «Значит так, мужик, у твоей жены перелом позвоночника на уровне шеи и тяжелая черепно-мозговая травма, она останется на всю жизнь парализованной, не сможет говорить, будешь ее кормить через зонд, подставлять утку и возить на инвалидном кресле». Пока он это говорил, мужик совсем поник, глаза ввалились, лицо побледнело, на лбу выступили капельки пота. И тут доктор говорит: «Да ладно, чё ты так напрягся, мужик, умерла она, умерла!»

В жизни за такую шутку можно и по «сопатке» схлопотать, но как пример вполне показательно. Итак, калибровка нам поможет. Первое, что нужно оценить, - позу и поведение, в какой фазе «шока» собеседник находится. Если фаза эректильная (человек напряжен, возбужден, активно двигается, жестикулирует, подходит очень близко, говорит громко), то тактика будет отличаться на один шаг от тактики при торпидной фазе.

1. Первый шаг - это хорошо известная каждому знатоку НЛП «подстройка». Родственники пациентов чаще всего ищут встречи взгляда с врачом. Примите симметричную позу, желательно оставьте себе возможность жестикулировать. Позвольте собеседнику встретиться с вами взглядом. За это время нужно представиться и познакомиться с собеседником. Позвольте ему сформулировать вопросы. Это, как правило, не занимает много времени. Вопрос обычно звучит как: «Ну как он (она)?» или «Что с ним (ней)?» и т.п.

2. В случае «эректильной» фазы, «ведение» стоит начать с техники депотенциализации сознательных процессов. Это может быть техника замешательства.

А. Самый простой и одновременно довольно эффективный способ создания замешательства в подобной ситуации - это задать два вопроса:

После первого вопроса «Как вы себя чувствуете?» нужно перевести взгляд от глаз собеседника в центр его груди. Если собеседник возбужден, ажиатирован, подвижен, он может либо сразу насторожиться и перейти в торпидную фазу, либо начнет громко возмущаться, говоря, что все с ним нормально.

Тогда следующим, так сказать, добивающим вопросом будет «Не хотите ли присесть?». При этом правильно было бы располагать банкетку, скамейку или стулья слева от себя. И, задавая второй вопрос, сделать жест влево вниз, что позволит несколько отвлечь собеседника от образов и внутренних диалогов в пользу ощущения самого себя. Чаще всего пациент сразу спонтанно откажется, и ваши намерения и его ожидания будут уже сформированы.

Б. Есть еще другой, более жестокий способ. Увидав разъяренного родственника умершего пациента, можно, выполнив первый шаг, не задавая никаких вопросов, отвести взгляд от глаз собеседника, переведя его в центр груди, после чего левой рукой сделать останавливающий жест, извиниться и обратиться к ближайшему коллеге или, открыв дверь в ординаторскую, громко сказать что-то типа: «Маша, не звони, я сам скажу…»

Затем повернитесь к собеседнику и напрямую предложите ему присесть.

Способов, конечно, может быть больше, все зависит от вашей фантазии, а жестокость или гуманность зависит от вашего великодушия.

3. Третий шаг будет вторым, если ваш собеседник изначально в угнетенном (торпидном) состоянии. Вне зависимости от того, останетесь вы стоять или сядете, следующее, что целесообразно сделать, - это воспользоваться косвенным внушением «отсутствием упоминания». Следует начать рассказывать как бы издалека. Если смерть была внезапной, неожиданной, необходимо рассказать, что бывают непредвиденные ситуации, когда в результате болезни формируются тяжелые и непоправимые осложнения, например, тромбоэмболия легочной артерии. И, несмотря на все меры предосторожности, все равно существует риск их возникновения. Мы приняли все меры, бинтовали нижние конечности, помните, вы приносили эластичные бинты, проводили антикоагулянтную терапию и, несмотря на все это…

Если смерть была ожидаемая, можно сказать что-то вроде: «Мы делали все, что могли, но, несмотря на искусственную вентиляцию легких и вазопрессорную поддержку на фоне интенсивной терапии…

4. Четвертый шаг - это пауза, которая, собственно, и делает все вышесказанное внушением «отсутствием упоминания». Она важна потому, что, возможно, вам не придется озвучивать самое неприятное. Во время вашей паузы собеседник сам скорее всего выскажет предположение о кончине своего родственника. Тогда вам нужно просто подтвердить предположение собеседника кивком головы и обязательно перевести взгляд на глаза собеседника. Если все это произойдет, вам не нужен будет пятый шаг - можете сразу переходить к шестому.

5. Пятый шаг уместен в случае, если родственник пациента продолжает проявлять агрессию и не хочет признавать своих догадок. Тогда следует просто завершить фразу после паузы: …и он(она), скончался тогда-то, во столько-то. На этом этапе у далеких родственников или просто у агрессивных людей будут к вам вопросы, и это хорошо, ибо в других обстоятельствах они могли бы что-нибудь сломать. Если человек после сообщения этой неприятной новости продолжает с вами общаться, пусть даже на повышенных тонах, у вас есть все шансы успокоить его и выйти достойно из сложившейся ситуации. Собеседник может потребовать объяснений, почему все произошло именно так и кто в этом виноват. Постарайтесь терпеливо повторить историю, описанную в шаге 3, перед которой можно прямо попросить родственника пациента успокоиться, предложите ему настойку валерианы; если вы еще не присели, стоит настоять на этом. Проявите заботу о человеке, и впоследствии она к вам вернется вашим же душевным равновесием.

6. Шестой шаг - это то, что необходимо сделать формально. Объясните человеку, что он должен будет сделать для улаживания всех формальностей перед похоронами. Как ни странно, этот шаг дает возможность вернуть человека в ресурсное состояние, ибо инструкции, которые вы даете, звучат утвердительно, речь идет о документах и формальностях, а не о трагическом событии, и к тому же вполне сенсорно очевидно, что делать, куда пойти, что взять или написать.

7. Седьмой шаг необязательный, хотя и желательный. Выразите соболезнования от своего лица и от лица всех коллег: «…нам очень жаль…» или «…примите наши соболезнования…» и предложите помощь: «если будут вопросы или нужна будет помощь, обращайтесь».

Всё выше описанное несколько громоздко, однако неоднократно проверено мною, моими друзьями-коллегами и оказалось очень эффективным. Естественно, как и любая техника не гарантирует 100% результата во всех случаях, данная техника может помочь в трудную минуту и вам, и вашему собеседнику. Ну и как это всегда бывает, это не единственный эффективный способ общаться на неприятные темы. Вы можете придумать свои техники, если озадачитесь проблемой, как, не затрагивая глубоко философские темы, говорить с человеком о вечном.

Вопрос психологу

В результате болезни (онкология) умерла мама четырехлетнего мальчика, он живет с двумя бабушками и папой, о том что мама болеет он знал, в больницу к ней ходил. Сейчас задает вопросы, когда мы пойдем к маме, мама нас бросила и т.д. что говорить ребенку мы не знаем. Заранее благодарна за помощь.

Татьяна, здравствуйте!
Ребенку обязательно нужно сказать, что его мама умерла. И пусть Вас не пугает возраст. Также ему нужно доступно объяснить, что такое смерть , и когда она случается, что происходит при этом с телом человека. Подробную информацию, как разговаривать с ребенком вы найдете в книге "Психология горя", автор - Сергей Шефов. Ее можно бесплатно скачать в интернете.
Когда будете рассказывать о смерти, нужно обязательно пояснить, что обычно люди живут очень долго и он тоже будет жить очень долго.
От себя поясню - детская психика более гибкая , ребенок может очень эмоционально реагировать на событие, но он также быстро переключается на другие вещи. Поэтому дети зачастую легче чем взрослые переживают печальные события. То что взрослые опасаются говорить детям о смерти близких (родителей) вызвано в первую очередь растерянностью и беспокойством самих взрослых, неумением грамотно объяснить ребенку случившееся, поддержать его. То есть - ваше беспокойство во многом преувеличено.
Если долгое время скрывать правду от ребенка - он будет это чувствовать, тревожиться, ощущать себя одиноким.. Чем раньше вы сообщается о смерти близкого, тем лучше. Также дети нормально переносят ситуацию похорон, если рядом есть взрослый, который его поддерживает, при этом ведет себя спокойно, а не постоянно плачет и причитает. Если ребенок не был на похоронах, то обязательно нужно взять его с собой на кладбище, чтобы он увидел могилу матери.
И еще важный момент - ребенку следует говорить пусть не всю, но правду. Что мама именно умерла и она уже не вернется. Не нужно говорить, что она "улетела на облако" или "заснула". Ребенок может бояться засыпать или будет смотреть на небо, ждать ее возвращения.
Разговаривать с ребенком должен близкий человек, тот к кому ребенок больше всего привязан и доверяет. При этом все родственники должны договориться между собой о том, что будут говорить.
желаю Вам успехов! С уважением,

Смирнова Ирина Федоровна, психолог в Минске или по Skype

Хороший ответ 2 Плохой ответ 0

Добрый день, Татьяна!

То, что произошло -это огромная потеря для ребенка. И главной опорой в том, чтобы пережить это горе, должен стать оставшийся в живых родитель.
Именно отец ребенка должен сообщить малышу о смерти мамы. Если же отец сейчас в состоянии глубокой прострации, то на себя эту миссию может взять и бабушка, и дедушка. Лучше, чтобы это были родители мамы.

Эта душевная детская боль, горе, может не отпускать ребенка долгие годы и потом возвращаться во взрослом возрасте, в периоды кризиса .

Обязательно скажите, что мама умерла физически, но душой она всегда будет рядом с ним - и сейчас она незримо рядом с ним, что любит его, ребенка, и всегда будет морально, незримо, поддерживать его, переживать за него, уберегать от всего плохого, будет помогать.

Ребенок может задавать по поводу смерти мамы следующие вопросы - вот примерные ответы:

А мама умерла из-за того, что я что-то не так сделал? - Нет, просто пришло её время. Господь (судьба) отмерил ей именно такой жизненный путь.

Я тоже умру, как и мама? - Нет, ты совсем другой человечек со своей особенной, уникальной судьбой. Конечно, мы все когда-нибудь умрем, но не стоит этого бояться - ведь смерть это продолжение жизни. Но у каждого свое время для ухода в мир иной. И когда кто умрет - не знает никто.Кто теперь будет заботиться обо мне, кому я остался нужен? - Ты нужен папе, нам, бабушкам и дедушкам, мы тебя очень любим.

Скорее всего в возрасте 4 лет ребенок будет надеяться, что мама вернется, плакать, грустить. Могут появиться разные болезни и плохие привычки типа сосания пальцев, заворачивания в одеяло, разные страхи , приступы гнева - важно тут относиться ко всему с пониманием, спокойствием, но ставить вовремя ограничитель, если ребенок заходит слишком далеко.

Горе, детская скорбь из-за утраты мамы может носить скачкообразный характер. Желательно, когда ребенок пойдет в школу, предупредить об этом обстоятельстве учителя.

Важно, чтобы отец уделял ребенку больше времени и внимания, чтобы они вместе пережили эту беду.Чаще говорите ребенку, что Вы его любите, как сильно ВЫ его любите, что всегда будете заботиться о нем и защищать его от любых невзгод. Будьте рядом, чаще обнимайте малыша, целуйте, играйте с ним

С уважением Евгения.

Дьякова Евгения Валерьевна, психолог во Владивостоке

Хороший ответ 4 Плохой ответ 0

Сообщить такую новость ребенку всегда непросто. Взрослым сложно принять ужасную потерю, а детям каково? Они воспринимают мир на 200%, оттого более чуткие, ранимые. Когда семью посещает дурная весть, многие родители намеренно скрывают правду от ребенка , говорят, что папа уехал, или что дедушка в больнице и к нему нельзя. А напрасно. Дети — равноправные члены семьи и имеют право знать правду. Не нужно бояться говорить с детьми на эту тему, но конечно, делать это стоит аккуратно и деликатно. В свое время я лично столкнулась с такой проблемой, но сын все воспринял очень по-взрослому, даже для меня стал настоящей поддержкой. Но изучить массу информации по этому вопросу я не поленилась, поэтому делюсь.

Детские психологи советуют:

Важно также знать, что делать и чего говорить не следует:

Кстати, оказывается, дети проходят те же стадии горя, что и взрослые. Подробно эту тему я уже освещала в одной своей публикации () , поэтому скажу коротко: на одной из стадий ребенок может даже начать обвинять себя в случившемся или на какое-то время замкнуться. Обычно это нормальные защитные реакции психики. Тревогу стоит бить тогда, когда изменения в поведении кардинальные и долго не проходят. Если вы заметили, что малыш ведет себя слишком отчужденно, совершает неадекватные поступки, резко начал плохо учиться в школе — бегом к психологу! Детское сознание очень нежное и чувствительное, а смерть близкого — это огромный стресс, и иногда просто не обойтись без помощи профессионала.

Здравствуйте. Мне 29 лет. Замужем, есть ребенок. Дочь,5 лет. В сентябре умер мой папа. Это любимый дедушка моей дочери. Они очень любили друг друга. Папа болел и я не водила дочь к нему. Ему больно было видеть ее, он не вставал. А она дома плакала и хотела к нему. За 12 дней до смерти папы я отвела к нему дочь. Они оба плакали, обнявшись… Потом папе становилось хуже, и я не водила больше дочь. Вот он умер. Дочь спрашивает, где дедушка. Говорит, что скучает и очень хочет к нему. Я говорю, что уехал далеко. Я просто не знаю, как сказать ребенку 5 лет, что ее любимого дедушки больше нет. Она часто спрашивает, когда он приедет. Рисует рисунки. Она вроде бы понимает, что он больше не приедет. Но в то же время иногда начинает очень сильно плакать и спрашивать, где он. На кладбище она ни разу не была. На его похоронах ее тоже не было. Я подумала, что это ее испугает. Да и состояние у меня было жуткое, я бы ее напугала. Помогите, пожалуйста, как объяснить ей, что дедушки нет. И что он ее любит и сейчас, что видит ее. Как правильно поступить? Спасибо.

Здравствуйте, с очувствую вашей утрате.

Смерть близкого человека – невосполнимая утрата, как для взрослых, так и для детей. Но это естественный жизненный процесс, рано или поздно любой ребенок должен столкнуться с этим явлением. Правда о смерти, которой так боятся многие родители, гораздо менее травмирует психику ребенка, чем ложь, замалчивание и придумывание различных отговорок. Вы уже допустили несколько ошибок. Поэтому ваша дочь до сих пор плачет и ждет любимого дедушку.

Что это за ошибки? Для начала Вам надо понять, что нельзя придумывать истории не соответствующие реальности, для сокрытия факта смерти родного человека. Вы не сказали дочери, что случилось на самом деле, а обманули ее. Конечно, она будет ждать дедушку, который якобы уехал. Во-вторых, не позволили проститься с дедушкой, не взяв ее на похороны. Ведь в похоронных процедурах нет ничего ужасного. А мнение о том, что похороны пугают детей не более чем миф. В-третьих, в семье появилась тайна, которую скрывают от ребенка, но он все чувствует и это неопределенность травмирует детскую психику.

Что же теперь вы можете сделать, чтобы исправить ситуацию и помочь дочери пережить горе? Лучше записаться на консультацию к психологу и обсудить эти вопросы в лично беседе, чтобы получить индивидуальные рекомендации. В этом ответе, я расскажу вам алгоритм беседы, которую необходимо провести с ребенком.

Для начала нужно найти время для доверительной беседы, когда вы и дочь будете в спокойном состоянии. Вашей дочери уже 5 лет, и вопреки мнению взрослых о том, что дети не понимают ничего о смерти, она уже способна понять сложные вещи по этому вопросу. Во время беседы, нужно рассказать ребенку простыми словами следующие вещи: жизнь любого человека рано или поздно заканчивается смертью. Расскажите простыми словами о том, что такое смерть, а так же о том по каким причинам она наступает. Затем скажите, что любимый дедушка, больше никогда не придет, потому что он тоже умер. А это значит, что она никогда его больше не увидит, не обнимет, не поиграет с ним. Никогда. Расскажите, когда это случилось. А так же скажите, что вы скрывали от нее правду, сказав, что дедушка уехал. Далее, скажите ей, что она может чувствовать горе, печаль от случившегося. И если ей захочется поплакать, будет грустно, она всегда сможет прийти к вам, и вы разделите с ней это горе. Потому что вы тоже скучаете по дедушке. Ответьте на все вопросы возникшие вопросы дочери, будьте искренни с ребенком.

Возможно, ребенок будет плакать, кричать. Обнимите ее, поддержите. Скажите, что ее чувства естественные, и она может плакать всегда, когда почувствует печаль или тоску по дедушке. Что это совершенно нормально. А может быть она наоборот останется спокойной, это так же нормально.

Так же вы можете взять фотографии дедушки, разглядывать их с дочерью и вспоминать все хорошее, что связано с дедушкой. Можно дать дочери вещь, которая когда-то принадлежала умершему. Скажите, что если она захочет поговорить о дедушке, то вы всегда составите ей компанию.

Помните, детям свойственно жить настоящим и они быстро адаптируются к изменившимся условиям. Важно сказать правду, чтобы ребенок пережил утрату и принял ситуацию. Потому что дальнейшее замалчивание будет травмировать ее психику.

Вот примерный алгоритм беседы. Конечно, это общие рекомендации. Чтобы получить индивидуальные рекомендации о том, как правильно поступить в такой сложной ситуации, записывайтесь на индивидуальную консультацию по скайпу. В личной беседе, я поддержу вас в непростой ситуации, помогу составить пошаговый план беседы именно для вашей семьи, а так же мы с вами разберемся, насколько травмирована ваша дочь происходящем в вашей семье.

Чтобы проконсультироваться у психолога по вопросам воспитания, детского развития, психического здоровья и др. кликайте здесь < >

P.P.S Если у вас есть вопрос к психологу, напишите мне его на admin@сайт или оставьте в комментариях под этой статьей. Ответ размещу на сайте.

Скрывать ли от ребенка, что кто-то из близких умер, или же сказать ему правду? Почему дети часто не понимают ценности жизни? Как объяснять ребенку, что такое смерть? На эти вопросы отвечает психолог и многодетная мама .

С ребёнком можно и нужно говорить о потере

Тема , как и тема рождения, вызывает у детей большой интерес. Возраст появления страха смерти – это 4-5 лет, когда ребёнок осознаёт, что смерть есть. Он начинает опасаться, что умрут родители и что он умрёт сам.

Страх смерти может проявляться не напрямую, а в скрытых формах – в неотпускании мамы или в сложности засыпания, например. К страху смерти может подвинуть смерть домашнего питомца или кого-то из близких.

Очень важно, если кто-то из близких скончался, не утаивать смерть, иначе это ещё больше усиливает детские страхи. Не нужно говорить, что человек ещё в больнице или уехал куда-то далеко, потому что эти ответы неправдивы, искажают то, что произошло, вызывают кучу страхов. Опасения, которые есть у ребёнка, это хуже, чем то, что есть на самом деле. Всегда очень сложно сказать ребёнку правду для людей не церковных, им кажется, что они что-то рушат. Но то, что ребёнок может надумать, – это хуже. Нужно говорить правду.

Ребёнка можно взять в церковь на отпевание, но не надо брать на процесс похорон. А если похороны гражданские, то стоит десять раз подумать, потому что такие похороны – очень тяжёлая процедура, гораздо более беспросветная по сравнению с православным обрядом. И очень важно, если умер кто-то из близких, определить, что ребёнок может сделать для этого человека: поставить свечку, написать записку, покормить птиц, подать милостыню…

Вопрос посещения кладбища – это вопрос, который каждая семья решает сама. Многие дети – дошкольники, младшие школьники – имеют большие страхи после этого. Живое воображение, детский фольклор, сказки-пугалки, связанные с кладбищем, – по сумме факторов посещение кладбища может быть довольно травматично.

Тут всё очень зависит от верования семьи. У людей верующих понятно, куда человек ушёл. Но мне кажется, что всерьёз неверующих людей нет, и как раз тема смерти сталкивает человека с тем, что невозможно не верить . Всё протестует против того, что всё так кончится и ничего после смерти не будет. И дети, имея чистую душу, не согласны, что всё вот так оборвётся – с цветочком, кошечкой, бабочкой. Дошкольник – существо верующее.

Надо определить культуру горевания, культуру траура в семье, то есть вспоминать умершего или лучше о нём вообще не говорить. Хорошо, когда есть церемония воспоминания, портреты в рамках, альбомы с фотографиями, дни памяти, когда собираются люди, говорят хорошие слова о человеке. Тогда человек никуда не исчезает, он остаётся здесь же, в этом семейном сообществе, просто он не рядом.

С ребёнком можно и нужно говорить о потере. Если семья верующая, у ребёнка, безусловно, есть травма, особенно, если это очень близкий человек, но нет слома. Ребёнок верит, что мы все встретимся на том свете, он может ждать. Мы все встретимся – вот, что важно.

Но в семьях верующих людей у ребёнка может возникнуть слишком плотное, насыщенное представление о небесной жизни, и ему может становиться не в радость эта жизнь, он может захотеть сразу на небеса к бабушке или, не дай Бог, к маме.

Здесь нужно, если умер очень близкий человек, а семья очень религиозна, сделать описание загробного мира не таким пленительным. Если изо дня в день рассказывать, как в раю хорошо, как там хорошо бабушке или кому-то из близких, и как там прекрасно, как там ничего не болит, ребёнок может сказать: я не хочу быть здесь, хочу туда.

Игра с компьютером, когда убивают

Я как специалист и как человек – большой противник стрелялок . Ребенок думает, что хотя это и убийство, но у меня-то четыре жизни! В результате, ребёнок может совершить что-то неосторожное в реальной жизни. По-настоящему неосторожное, считая, что у него как будто бы в запасе несколько жизней.

– Даже взрослый ребёнок так считает?

Да, это смещение координат. Эти зрелища делают смерть чем-то нереальным, чем-то, на что не стоит обращать внимания. Подумаешь, двадцать раз убит. И если ты по два часа «мочишь» фашистов, ты не будешь к этому чувствителен.

Надо стараться, насколько можно долго, не давать детям играть в компьютерные игры, где убивают. И если ваш неконтролируемый подросток находится в поле стрелялок , надо сказать все возможные слова, чтобы он понимал, чем грозит такое увлечение.

Я считаю, что игры, в которых присутствуют убийства, многие внутренние координаты у ребенка смещают в неправильную сторону, обесценивают эти страшные события, искажают границы возможностей. Игры со смертью, игры с жестокостью в компьютерах и приставках делают возможным рост детской преступности. Если на экране ты «мочишь» чужаков, почему тебе не побить какого-нибудь кавказца? Где предел? Ребёнок плохо чувствует грань между реальностью и нереальностью.

От смерти виртуальной – к реальной

– Детские : я сделаю назло, пусть они посмотрят?

Это очень страшно – детский суицид. Ребёнок не понимает, что всерьёз умрёт, а думает, что будет сверху смотреть, как, например, все будут плакать. И у него нет ощущения окончательности, потому что оно сдвинуто медийными штучками. Это никогда не бывает самоубийством от депрессии, это от желания отомстить, проучить, обратить на себя внимание.

Момент необратимости смерти не присутствует в сознании ребенка. И потому, в том числе, что родителями вовремя не сказаны какие-то правильные слова на эту тему. Ведь большинство детских самоубийств происходят от ощущения обратимости: я немножко умру. Но если в семье есть контакт с детьми, хотя бы какой-то, не говорю уж – оптимальный, то с ребёнком вряд ли это произойдёт.

– Как правило, дети это сначала озвучивают?

Да. Озвучивают прямо или косвенно. Если ребёнок попал в какое-то подростковое сообщество, где идеология смерти, идеализирование смерти, нужно быть очень внимательным, заранее обсуждать какие-то вещи. Особенно надо быть внимательным, если такой трагический опыт уже есть в семье.

Беседовала Амелина Тамара