Ночью нет ничего страшного
Юрий Маркович Нагибин

Воспоминания Юрия Нагибина о Генрихе Нейгаузе опубликованы издательством КЛАССИКА-XXI в сборнике воспоминаний о выдающемся музыканте и педагоге.

Юрий Маркович Нагибин

Ночью нет ничего страшного

Как снежок заводил кавардак гоголек,

Непонятен-понятен, невнятен, запутан, легок.

О._Мандельштам._«Андрею_Белому»_

Стараясь понять свою незадачу, я вчитывался в воспоминания о Юрии Карловиче Олеше. В целом сборник оставляет ощущение верхоглядства, но в отдельных очерках есть точные, даже глубокие наблюдения, остроумие, изящество, напоминающие литературный и жизненный стиль Олеши, - мемуаристы изо всех сил, порой небезуспешно, тянулись за славной тенью. Вместе с тем меня томило чувство, что, за редчайшим исключением, никто из них не любил его по-настоящему и уж во всяком случае не дрожал над горестной, надломившейся на полдороге судьбой. Может быть, поэтому все так хорошо запомнили его словечки, шутки, подробности поведения, житейскую шелуху личности. Нередко в трезвом прищуре зрится острый, приметливый, порой очарованный, но никогда не зачарованный зрак. Вот я и договорился до того, что понял свою незадачу в качестве мемуариста: я смотрел на него зачарованным взглядом, как на Пастернака, Платонова, Зощенко, Конёнкова, Фалька, о которых тоже не смог написать.

Лишь раз я легко и естественно принял участие в сборнике воспоминаний, посвященных знаменитому, радостно талантливому писателю, и хотя встречался с ним куда реже, нежели с Олешей или Платоновым, вспомнил немало такого, что не задержалось в памяти других мемуаристов. Близ него мое сознание не туманилось, шла обычная работа внимания и памяти, позволяющая мне быть писателем.

Генрих Густавович Нейгауз принадлежал к числу тех, в присутствии которых меня расшибало громом, как говорят сицилийцы. Слишком значительным оказалось его появление в моей жизни.

Мне уже доводилось рассказывать, как сложно соединился я с музыкой, ставшей для меня третьей необходимостью после литературы и живописи. Немилостивая судьба отказала мне в музыкальном слухе; друзья уверяют, что я лишен не слуха, а способности воспроизвести мелодию, которую слышу таинственным внутренним ухом - где оно, интересно, находится? В музыку меня втащил Лемешев, на котором я тяжело помешался, но очень долго моя тугоухая душа отзывалась лишь пению. Инструментальную музыку я не слышал.

В каком-то из 30-х годов в Доме писателей - старое название ЦДЛ - состоялся концерт замечательного, выдающегося, прославленного и вовсе мне неведомого пианиста Генриха Нейгауза. Выступал он в Москве после долгого перерыва, что придавало известную сенсационность концерту, наверное всосавшему меня, писательского сынка, в Дубовый зал, тогда еще концертный, а не пиршественный.

Хорошо помню свое удивление, что великий музыкант оказался крошечного роста, что держался он до надменности строго, а глаза у него были сердитые, словно собравшиеся в чем-то виноваты перед ним. Сколько я потом ни видел Нейгауза - на сцене, в домашней обстановке или в гостях, - всегда пленяли его раскованность, легкость, изящная свобода движений и расположенность к окружающим. Почему он предстал в панцире настороженности и высокомерия, не знаю. Возможно, он отвык от Москвы и москвичей, не был уверен в приеме аудитории, которую в ту пору артисты вообще считали неблагодарной. Но дело не в настроении пианиста, а в музыке.

Я не помню программы, помню лишь, что было много Шопена, был Бетховен, Шимановский. Я слушал все равнодушно, с усиливающейся скукой, когда вдруг меня постигло нечто похожее на потрясение Шарля Свана, впервые услышавшего сонату Вентейля, вернее, одну ее фразу, что-то перевернувшую в разочарованном баловне Сен-Жерменского предместья. Он почувствовал возможность иной жизни и новой, великой любви, еще неведомой искушенному в страстях сердцу. И когда появилась Одетта де Креси, похожая на Боттичеллиеву Сепфору, она словно заполнила своим узким телом уже готовую форму, вылепленную сонатой Вентейля. Вот эта фраза: «Медленным ритмическим темпом она вела его сначала одной своей нотой, потом другой, потом всеми, к какому-то счастью - благородному, непонятному, но отчетливо выраженному. И вдруг, достигнув известного пункта, от которого он приготовился следовать за ней, после небольшой паузы, она резко меняла направление и новым темпом, более стремительным, дробным, меланхоличным, непрерывным и сладостно-нежным, стала увлекать его к каким-то безбрежным неведомым далям».

Хорошо, и все же даже несравненному описательному дару Пруста не удалось создать литературный эквивалент дивной сонатной фразы. Так что оставим в покое три ноты Шопена, подсказавшие непробудившемуся еще сердцу подростка, какие страшные и сладостные бездны ждут его впереди. Тем более что важнее другое: тут впервые обнаружилась та странная, загадочная мембрана, которая вопреки обкорнанному слуху дала мне наслаждение музыкой, пусть всего тремя нотами. Но теперь я знал, что есть недоступный мне дотоле волшебный мир.

Я считал, что отомкнуть его можно лишь полуфразой сонаты Шопена, но ключ оказался потерян. У меня не было денег ни на пластинки, ни на билеты в консерваторию, а черная тарелка репродуктора дребезжала иными звуками. И я перестал искать. Осталась лишь память о сердитом миниатюрном человеке, подарившем мне пронзительную мимолетность. Я прочел Пруста раньше, чем снова встретил Нейгауза, и мои три ноты еле слышно звучали где-то в стороне Свана.

Прошло много лет, когда в гостеприимном доме Асмусов я познакомился с Генрихом Густавовичем Нейгаузом. На воскресном обеде присутствовали близкие друзья дома: Пастернаки, Сельвинские, одинокий старый Локс и пришедшие чуть позже Нейгаузы.

Этот приблизившийся к глазам Нейгауз не имел ничего общего с суровым виртуозом тех давних дней. Живой, легкий, летучий, он, едва появившись, сразу озонировал воздух, отягощенный, как в предгрозье, дурным настроением Зинаиды Николаевны Пастернак, чья обычная хмурость усугублялась тревогой за здоровье старшего сына Адика. Нервные шоки шли от показного самоуверенного Сельвинского. Он чувствовал охлаждение Бориса Леонидовича, который еще недавно связывал с ним большие надежды, а сейчас щедро отвел ему первое место среди поэтов, ничуть его не интересующих.

Появление Нейгауза как-то странно объединило присутствующих через разъединение. Исполнив крайне дружелюбно и радостно приветствия, он полностью сосредоточился на Пастернаке. Это отвлекло Зинаиду Николаевну от недоброго пригляда за мужем и дало возможность Сельвинскому спустить пары в споре с Локсом, хозяин дома играл тут роль буфера, смягчающего ошибки. Дамы тоже завели свой особый разговор.

Тульский пряник сперва разглядывают и уж потом надкусывают. И Генрих Густавович, закинув голову, некоторое время лицезрел чуть заметавшегося от этого молчаливого внимания Пастернака, затем как клюнул коротким вопросом.

Представленный Генриху Густавовичу, не обратившему на меня внимания - подобно Лескову, он был равнодушен к неизвестным величинам, - я уже хотел тихо ретироваться, как вдруг услышал имя Андрея Платонова, а вслед за тем - взрыв восторженных похвал. В ту пору не было для меня никого дороже, да так оно, пожалуй, и осталось. Высокая костлявая фигура творца «Епифанских шлюзов», дружившего с отчимом и матерью, не раз отражалась в зеркальной дверце нашего громоздкого платяного шкафа, лишившего нас половины жилплощади; я всегда смотрел на «зеркального» Платонова, ибо материальный его образ был непосилен моей влюбленной душе.

Меня потрясло, что Пастернак и Нейгауз так любят Платонова и «открывают» им свою встречу. В ту пору Платонова удручающе плохо знали даже в литературной среде, к тому же я не умел связывать разнородные явления культуры «в единый клуб». Продолжу по Заболоцкому: незрелая мысль была бессильна объединить два несхожих таинства бытия.

Андрей Платонов с его чисто русской, крестьянско-мастеровой маятой казался несовместимым со сложным дачно-городским миром Пастернака (мне невдомек было, что оба пребывают не в уезде и на полустанке, а в вечности); и уж подавно был я убежден, что страсти по Платонову не имеют никакого отношения к страстям по Шопену или Бетховену. Ан нет, прямое отношение имели друг к другу утонченные московские люди, ведавшие «дыхание почвы и судьбы», и воронежец с костлявым телом пахаря, лицом рабочего и челом мыслителя, не менее их искушенный в культуре. Приверженность Платонова к русской сути не мешала ему пропускать через себя даже такие органически чуждые явления, как Шпенглер или Вейнингер, ибо в области духа он не признавал ни пространственных, ни временных ограничений. Человечество и вечность были для него реальностью, он признавал певцов мировой, а не районной скорби.

Платонов продолжал управлять беседой небожителей. Сейчас они восторгались рассказом «Фро» о страшном одиночестве покинутой любимым всего лишь на миг молодой женщины.

Она же дура! - кричал Нейгауз. - Но ewig weibliche!.. (Вечно женственна (нем.).

Для него нет табу!.. - трубил Пастернак, улыбаясь огромной улыбкой доброго людоеда.

В ту пору он еще обходился собственными, очень длинными, рвущимися из-за губ желтыми зубами. Со вставными челюстями придет поздняя красота, которая и станет для потомков единственной внешностью Пастернака. В. Розанов говорил, что каждый человек в определенном возрасте оказывается словно бы наведенным на фокус: контуры личности совпадают с наружными контурами - это и есть он настоящий. Поэтому, глядя на фотографии, можно сказать: это еще не Чехов, это уже не Бунин. Мандельштам сфокусировался в ранней молодости, Анна Ахматова - на половине жизненного пути, Пастернак - в пожилом возрасте. По-моему, старость придала завершенность облику Нейгауза. Тут, кстати, человек порой бессознательно помогает природе: Пастернак обновил рот, а Нейгауз окутал голову густой и летучей сединой. Пока еще оба находились на подступах к своей окончательной внешности.

А какую прелестно-бессмысленную песню поют затейники из кондукторского резерва! - радовался Нейгауз.

Он сам ее придумал. Платонов начинал как поэт. Да и потом писал стихи.

Хорошие?

От них пахло Платоновым. Но все портила натужность талантливого самоучки.

- «Вопли Видоплясова»? - засмеялся Нейгауз.

Господь с тобой, Гаррик! - Добрый людоед обнажил пасть, будто прося на каждый длинный зуб по стихотворцу-самоучке. - Платонов во всем талантлив. Но ученичество ему не к лицу, в прозе он сразу стал мастером.

Ты хорошо его знаешь?

Нейгауз задавал вопросы отрывистым тоном, словно спешил; отвечая же, скорее тянул, как бы примериваясь к наиболее точному ответу. Впрочем, когда им владело чувство, он словно в упор расстреливал собеседника.

Он бывает у меня. А знать?.. Ты знаешь кого-нибудь хорошо?

Конечно. Я знаю тебя.

Какой ты счастливый! Я себя совсем не знаю.

О чем вы разговариваете?

Ну… не знаю…

Как, ты и этого не знаешь?

Да нет… - тянул Пастернак; интеллектуальная и душевная честность мешали ему говорить приблизительно о важном. - Ну Гаррик, чего ты меня допрашиваешь?.. Мы говорим о судьбе, о смерти, о паровозах…

Что ты понимаешь в паровозах?

Я - ничего. Платонов понимает. Он паровозник и мелиоратор. Он не считает паровоз машиной. Паровоз - это печь на колесах, а печь - ядро жилья. Паровоз весь горячий, он дышит и требует ухода, как домашняя скотина.

Так что же паровоз - изба или животное?

Ни то ни другое. Он никогда не говорит расхожих банальностей… Вот, вспомнил! Какой-то новатор хвастался, что перед рейсом всегда подкрашивает паровоз: там красную красочку положит, там желтую, там голубую. Платонов слушал, слушал, а потом сказал: вот еще одну красочку положишь, и паровоз вовсе не пойдет.

Нейгауз счастливо захохотал.

Это гораздо глубже, чем кажется… Я видел его однажды. У него великолепный череп. Какое чело! - И Нейгауз сказал примерно те же слова, какими позже воспоет наисовершеннейший череп своего гениального ученика.

Он замечательный писатель и замечательный человек! - от души сказал Пастернак, довольный, что его перестали пытать по части техники.

Мне очень близко то, что ты говорил о паровозах…

Я ничего не говорил, - перебил Пастернак. - Это Платонов.

Неважно. Я с детства люблю паровозы. Они правда дышат, отдуваются, в конце долгого пути с них течет масло, как пот. В ночи они извергают пламя. Они испытывают жажду, требуют насыщения, у них есть характер, личность, не бывает одинаковых паровозов. Мне ужасно не хочется, чтобы их вытеснили безликие электрички. И потом - про паровоз все понятно, это не то что страшный и загадочный телефон. - Нейгауз передернул плечами.

Телефон, конечно, непостижим, - согласился Пастернак. - Но ведь не смущают же нас потусторонние голоса?

Ну, это другое дело… - И без связи с предыдущим Нейгауз медленно, словно разбирая буквочки на таблице в глазном кабинете, проговорил: - «…Ночью поют одни добрые, кроткие сверчки, квакают лягушки в запруде и сопит бык, ночующий в скотном сарае, - и нет ничего страшного».

- «Июльская гроза»! - узнал Пастернак.

И рядом с этим конец из «Епифанских шлюзов». - Генрих Густавович сощурился, будто разбирал последнюю, самую мелкую строчку таблицы. - «„Где ж твой топор?“ - спросил Перри… „Топор! - сказал палач. - Я без топора с тобой управлюсь!“ Резким…» - Но последняя мелкота оказалась недоступной его глазам. И тут настала моя минута:

- «Резким рубящим лезвием влепилась догадка в мозг Перри, чуждая и страшная его природе, как пуля живому сердцу».

По мотивам истерики либеральной общественности после поста про Старовойтову. Вместе с отрицанием самой возможности, что Старовойтову могла сказать, то о чем пишет Бурлаков, в комментариях уже традиционно отрицались известные высказывания Гайдара на тему пенсионеров. Мол нет доказательств, ибо то что в 90х было для либералов в порядке вещей, сейчас выставляет их в крайне не выгодном свете. Касательно этой цитаты, подборка свидетельств собранная покойным депутатом Виктором Илюхиным, который смог защитить свою позицию в суде. Далее, цитата из книги Илюхина "Откровенный разговор с Россией" http://viktor-iluhin.ru/node/63 , глава "Суд и справедливость".

Суд и справедливость

13 мая 1999 года я выступил в качестве главного обвинителя в конституционной процедуре по отрешению от должности бывшего российского президента Б. Ельцина. Это свершившийся правовой шаг. К нему еще долго будут обращаться историки, политологи, философы и те, кто рвется во власть или в ней находится.
Тогда в своем выступлении, оценивая деятельность Б. Ельцина и его команды по проведению геноцида в отношении россиян, я, обосновывая обвинение, произнес слова: “Тот же Е. Гайдар утверждал, что ничего страшного нет в том, что часть пенсионеров вымрет, зато общество станет мобильнее”. Я не успел сойти с трибуны, как депутат Госдумы, ныне покойный С. Юшенков, соратник Е. Гайдара, публично заявил, что ничего подобного тот не произносил, поэтому Е. Гайдар обратится в суд с иском ко мне о защите чести и достоинства. Вряд ли на тот момент С. Юшенков успел переговорить с Е. Гайдаром. Однако как только была обнародована стенограмма пленарного заседания, в Кунцевском районном суде г. Москвы появился иск о защите чести и достоинства Е. Гайдара ко мне. В нем и оспаривалась принадлежность Е. Гайдару тех слов, которые я привел в своей речи. “Оскорбленный” демократ бросил против меня деньги, ресурс партии СПС, лучших адвокатов.

Судебная тяжба длилась более трех лет. За это время Кунцевский суд трижды обязывал меня опровергнуть произнесенные мной слова как принадлежащие Е. Гайдару и принести ему извинение. Трижды кассационная инстанция в лице Коллегии по гражданским делам Московского городского суда по моим жалобам отменяла решения районного суда.
Представители Е. Гайдара неоднократно предлагали мне заключить с “обиженным” мировое соглашение, суть которого сводилась к тому, что я должен признать несостоятельность произнесенного мною высказывания, принести извинения Е. Гайдару, а тот, в свою очередь, откажется от предъявленных ко мне претензий о возмещении ему морального и материального ущерба.
Такое предложение для меня было неприемлемо: как политик и депутат я “терял” свое лицо, уважение и авторитет среди россиян. Но самое главное – я был уверен в своей правоте. Потому предложение “о мире” было мной отвергнуто.

Утверждать можно делами, поступками. В нашем примере были дела, о чем мы подробно говорили, были и слова. Хотя бы не оспоренное Е. Гайдаром и приведенное мной высказывание “по поводу того, что пусть собственность, по его мнению, сначала распределится по силе, а потом по уму”. В этом уже заложена несправедливость, грубое насилие, неизбежное появление обездоленных и униженных.
Я утверждаю, что лично осенью 1992 года и осенью 1995 года слышал с экрана телевизора слова Е. Гайдара о вымирании старшего поколения, которое является, по его мнению, обузой для экономических и социальных реформ всего общества.

В статье кандидата философских наук Е. Старикова, опубликованной в журнале “Звезда” № 6 в 1995 году, автор, анализируя экономическую политику Е. Гайдара, приводит его высказывание: “Ну что же, умирает тот, кто достоин смерти”.

В интервью “Новой газете” за 12–18 октября 1995 года Е. Гайдар заявил: “Я человек, тщательно продумывающий, а потом действующий, как это свойственно любому интеллигенту”.
И далее он сказал: “Мы не можем позволить себе, чтобы рука дрожала”.
Из этого следует, что либерализация цен, а потом обнищание народа и его вымирание, как мы уже отмечали выше, есть результат тщательно продуманных Е. Гайдаром действий.
О грубых, я бы отметил, циничных высказываниях Е. Гайдара относительно судьбы старшего поколения говорят разные люди, проживающие далеко друг от друга. Это исключает какой-либо оговор Е. Гайдара и доказывает невозможность какого-либо сговора против него.

Я предоставил вам светокопию письма ветеранов войны и труда Воронежской области, адресованного Б. Ельцину, Г. Селезневу, Е. Строеву, Е. Примакову, М. Баглаю, Ю. Скуратову, о сути происходящих в России реформ. Это письмо было предметом рассмотрения специальной комиссии Госдумы по отрешению президента и приобщено к ее материалам.
В нем отмечается, что ограбление пенсионеров, всего народа началось с постановления правительства Гайдара от 19 декабря 1991 года “О мерах по либерализации цен”. В письме также отмечается, что Е. Гайдар заявил о том, что ничего страшного нет в том, что часть пенсионеров вымрет.
Подобных писем в Государственную Думу, в комиссию по отрешению президента от должности поступило множество.
Вами, уважаемый суд, приобщено к делу интервью с доктором медицинских наук, двукратным олимпийским чемпионом, а ныне пенсионером А. Воробьевым, опубликованное в газете “Комсомольская правда”.
Уважаемый человек в нем озвучивает те же слова, которые относятся к предмету нашего разбирательства.
Об этом же фактически говорят пенсионеры, жители Ивановской области. Их письма приобщены к делу. Могу отметить, что они не договаривались с жителями Воронежской области. Как не договаривались и с выступившими в нашем суде свидетелями.

Уважаемый суд! Вы допросили достаточное количество свидетелей, из чьих показаний следует один вывод: они слышали то, что Е. Гайдар произносил слова, оспариваемые в судебном заседании. Я подчеркиваю, что об этом заявили люди, проживающие в разных уголках страны: в Москве, в Иванове… Конечно же, они договориться не могли.

Свидетель Г. Хазанов, москвич, пояснил, что он с экрана телевизора слышал заявление Е. Гайдара о том, что старое поколение мешает благоприятному развитию реформ и было бы лучше, если бы оно ушло.

Г. Хазанов запомнил и то, что это высказывание Е. Гайдар сделал накануне его, Хазанова, дня рождения и фактически, как заявил свидетель, Е. Гайдар пожелал ему смерти.

Об этом Г. Хазанов поделился со своим фронтовым другом В. Буценко, который подтвердил высказывания Г. Хазанова в суде.

Свидетель Голошубова – профессиональный журналист, работавшая одно время с Е. Гайдаром, заявила, что тоже слышала, как тот говорил о необходимости сокращения населения страны до 50 млн. человек – для квалифицированной работы, для нормального развития гайдаровских реформ. Она пояснила, что Е. Гайдар заявил: одного пенсионера кормят четыре человека, а это тяжелое бремя для общества. Если “продолжить” мысль Е. Гайдара, то нетрудно понять: Е. Гайдару это бремя мешает, и от него надо освободиться. От людей освобождаются через их смерть. Свидетель А. Воробьев, на которого я ранее делал ссылку, уже не для газеты, а здесь, в суде, заявил, что с экрана телевизора слышал примерно те же выражения, которые оспаривает Е. Гайдар. А. Воробьев воспроизвел их, как уже отмечалось, в интервью газете “Комсомольская правда”, данном им еще в 1998 году. Тогда, уважаемый суд, когда я еще не произносил своей обвинительной речи в отношении Б. Ельцина в Государственной Думе.

Свидетель Зуева пояснила, что она слышала с экрана телевизора слова Е. Гайдара о том, что вымирание пенсионеров пойдет на благо обществу . Свидетель Стаханова тоже рассказала о том, что слышала выступающего на телевидении Е. Гайдара, который сказал примерно следующее: ничего страшного не будет, если половина пенсионеров умрет.

Свидетель Шелкопляс, врач-психолог, житель Иванова, заявил, что не только с экрана, а непосредственно слышал, как Е. Гайдар во время выступления в училище в Иванове, куда он приезжал неоднократно, на вопрос пожилой женщины ответил, что вы – красно-коричневая, ваше поколение мешает реформам и не способно осознать их смысл. И совсем убедительны были показания в суде свидетеля И. Шипициной, которая пояснила, что Е. Гайдар в 1995 году, выступая в университете города Иванова и отвечая на вопросы слушателей, заявил, что пенсионеры денег не заработали, сберегательные вклады им не принадлежат. Более того, старшее поколение мешает работать, проводить реформы, и только после того, как старшее поколение уйдет из жизни, можно что-то сделать.

И конечно, ценны показания Н. Леонова, в которых он сообщил, что сам слышал фразу Е. Гайдара, им же оспариваемую в суде. Е. Гайдар произнес ее осенью 1992 года, когда исполнял обязанности председателя правительства России. Н. Леонов – доктор исторических наук, ведущий одной из телевизионных программ. А высказывание Е. Гайдара, как пояснил Н. Леонов, свелось к тому, что он заявил: “Старое поколение – балласт общества, освобождение от которого продвинет общество вперед”. Не доверять этому свидетелю нет никаких оснований.

А теперь я снова возвращаюсь к письму ветеранов, пенсионеров Воронежской области, с которым они обратились еще в 1998 году к президенту, генеральному прокурору, в Конституционный суд, к Федеральному Собранию РФ. Я еще раз напомню: они высказали то же самое, что и опрошенные в суде свидетели, они сказали то, что я произнес и в Государственной Думе. Я цитирую фрагмент их письма: “Ничего страшного нет в том, – сказал Е. Гайдар, – что часть пенсионеров вымрет, зато общество станет мобильным”.

Но ведь таких писем во время подготовки к процедуре отрешения президента от должности, я это еще раз подчеркиваю, в Госдуму поступило множество.
Они мне объективно позволили в обобщенном виде заявить то, что оспаривает Е. Гайдар. Это достоверные факты, которые опровергают исковые притязания Е. Гайдара.
В связи с этим и руководствуясь ст. 192–197 ГПК РФ прошу в удовлетворении иска Е. Гайдара ко мне и к Аппарату Государственной Думы Федерального Собрания отказать”.

Это и было сделано, но только Московским городским судом, а не судом района. Справедливость восторжествовала, но для этого потребовалось более трех лет!

На недавнем чемпионате Европы сборная Германии по волейболу во многом благодаря усилиям своего диагонального Георга Грозера впервые в своей истории дошла до финала, где в упорной борьбе уступила команде России (2:3). По итогам турнира Георг Грозер стал самым результативным игроком и был признан лучшим диагональным первенства.

После окончания чемпионата Европы волейболист переехал в РФ, где стал одним из лидеров новосибирского «Локомотива». Это не первый российский клуб, за который выступает немецкий спортсмен, - с 2012 по 2016 год он играл за «Белогорье», в составе которого стал обладателем Кубка России, победителем Лиги чемпионов и клубного чемпионата мира. Теперь ему предстоит штурмовать главный европейский клубный турнир уже с «железнодорожниками» - новосибирцев ждут два матча со словенской «Любляной» в третьем квалификационном раунде ЛЧ. Победитель этого противостояния выйдет в основной этап турнира. Накануне встречи с балканской командой Георг Грозер дал эксклюзивное интервью «Известиям», в котором выразил желание еще раз выиграть Лигу чемпионов, поделился мнением о погоде в Сибири и рассказал о своих друзьях в российском чемпионате.

Несколько матчей чемпионата России вам пришлось пропустить из-за травмы колена. Как сейчас себя чувствуете?

ПОДРОБНЕЕ ПО ТЕМЕ

Конечно, получив травму, я сильно расстроился. Не привык сидеть на месте и наблюдать за игрой со стороны. Хотелось быстрее присоединиться к команде, помочь на площадке, тем более несколько последних игр складывались для «Локомотива» очень сложно. Но все-таки мне скоро уже 33 года, и восстановление в этом возрасте требует времени и серьезных усилий. Нужно быть терпеливым. Сейчас я занимаюсь фитнесом, плаваю в бассейне, делаю всё, что от меня зависит, чтобы вернуться к нагрузкам и играм. Я люблю волейбол, наслаждаюсь им, и мне обидно оставаться вне площадки. Хочу принимать полноценное участие в играх. Да, я выходил в матче против «Зенита» из Санкт-Петербурга, но сыграл не так, как могу… И вообще, тот матч получился неудачным для нас. Надеюсь, с «Любляной» такого уже не повторится.

- Успеете набрать форму к играм Лиги чемпионов?

Очень на это надеюсь. Игры этого турнира очень важны для «Локомотива». Да, я уже побеждал в Лиге чемпионов, а новосибирцы выигрывали ее в 2013 году. Теперь было бы здорово добиться успеха и нам вместе. Для этого нужно работать, уделить особое внимание сыгранности. В команде семь новых игроков, нам необходимо отработать взаимодействия до автоматизма, чтобы стабильно демонстрировать игру высокого уровня. Но мы готовы пахать. Ведь только так можно добиться поставленных целей, выиграть медали.

- Что скажете о «Любляне» ?

Мне уже приходилось играть против них. Это хорошая команда. Но не думаю, что игра со словенцами будет очень тяжелой. Все-таки «Локомотив» - клуб классом выше. Но при этом ни в коем случае нельзя недооценивать соперника. В волейбол все играть научились, поэтому сейчас нужно сохранять концентрацию, фокусироваться на игре. Иначе возможны неприятные сюрпризы.

В начале декабря вас ждет «Финал четырех» Кубка России, где первым соперником «Локомотива» станет чемпион России, действующий победитель Лиги чемпионов - казанский «Зенит». Как оцениваете свои шансы?

В Белгород, где пройдет «Финал четырех», я поеду побеждать. Как и вся команда. Я хочу выиграть медали, хочу этот Кубок, жажду эмоциональных игр и побед. Да, у казанского «Зенита» очень сильный коллектив, его сложно остановить. Но волейбол научил меня кое-чему важному - в спорте нет ничего невозможного, нет недостижимых результатов, нет непобедимых команд, которым нельзя дать бой. Кто мог подумать, что моя карьера в сборной Германии сложится таким образом? Никто. Но мы показали, на что способны, стали призерами чемпионата мира и Европы. И так везде, в любом турнире и в любой игре. Всё в наших руках, всё зависит как от индивидуальной отдачи каждого игрока, так и от совместных усилий команды - от того, насколько хорошо мы понимаем друг друга, как взаимодействуем на площадке. Поэтому мы настроены решительно. Финал пройдет в Белгороде - это хорошо знакомый мне город, я отлично провел там время, играя за «Белогорье». Для «Локомотива», как и для «Зенита», это не домашняя площадка, так что мы будем в равных условиях. Всё зависит от нас.

- Поддерживаете контакт с бывшими партнерами по «Белогорью»?

Да, конечно. Это было отличное время, я хорошо помню его, а ребята, с которыми мы играли, до сих пор остаются моими друзьями. Дмитрий Мусэрский, Сергей Тетюхин - я очень рад знакомству с ними. Мы переписываемся и созваниваемся, встречаемся при каждой возможности. Для меня это важно. Я уверен: это не та дружба, которая легко прекратится.

- Выходит, у вас нет проблем с языком?

Я немного говорю по-русски. Но если надо сказать о чем-то серьезном, нужна какая-то специальная лексика, то уже трудно. Знаний все-таки пока не хватает. Зато я хорошо понимаю всё, что говорят другие. С русскими друзьями мы общаемся в основном на английском - это вариант, который всех устраивает. Хотя и английский язык я выучил всего пару лет назад.

- Вам комфортно в России?

Мне очень нравится здесь. Мне нравятся русские люди, их менталитет. Они доброжелательны и общительны - не было трудностей в общении, когда я приехал. Я отлично себя тут чувствую.

- Даже в Сибири? Здешних зим европейцы боятся...

Ничего страшного в русской погоде нет. Уж я это точно знаю. С нетерпением жду возможности почувствовать всю прелесть сибирской зимы в полной мере, когда за окном –50. Это же класс! Настоящий экстрим. Но я готов к нему. Когда я играл за «Белогорье», то даже там, на юге России, температура опускалась до глубокого минуса. Так что я знаком с русскими морозами и их не боюсь. Хотя мои родные и друзья постоянно спрашивают - как я тут, в Сибири, не превратился ли еще в снеговика, не замерз ли. Каждую неделю обязательно интересуются, как здесь погода, просят прислать фотографии. Убеждаю всех, что это не так страшно, как кажется.

Подписывайтесь на наш канал «Известия СПОРТ» в

Введите слово и нажмите «Найти синонимы».

Предложения со словосочетанием «ничего страшного»

• Но ничего страшного , главное, сделать дело, хоть и с запозданием.
• В конце концов ничего страшного в этом нет.
• Врачи никак не могли определить природу болезни актрисы и уверяли ее, что ничего страшного не происходит.
• Я заверил его, что весь мир употребляет эти термины и в этом нет ничего страшного .
• Я лишь махнул рукой: подумаешь, ничего страшного !
• Как вы догадались, ничего страшного за этим не последовало.
• Но ничего страшного , пусть вознаградят себя и своих близких за долгие годы лишений и борьбы.
• И ничего страшного ничего сверхъестественного нет.
• Кажется, ничего страшного , просто испугался.
• Отцу пришлось вытаскивать сына из воды и популярно объяснять, что ничего страшного не произошло, так бывает у всех и со всеми!
• Я захожу к Кристине, а она: «Да ничего страшного , прогуляется и вернется».
• В снарядах нет ничего страшного , за исключением случая прямого попадания, когда остается только надеяться, что осколки просвистят мимо.
• Говорят, если ты делаешь что-то в первый раз и это ошибка, ничего страшного .
• Не падай духом для тебя нет ничего страшного .
• Конформисты уверяли, что не произошло ничего страшного , убитых вообще не было.
• Содержание его целиком исчерпывается приведенными выше постановлениями Совета и, как видим, не заключает в себе ничего страшного .
• Им читали и разъясняли манифест 14 марта, в котором не было ничего страшного для патриота без кавычек.
• И отнюдь нет ничего страшного в том, что его точка зрения отличатся от той, что имели советские официальные историки.
• Они, не знаю, всерьез или для моего успокоения, сказали, что ничего страшного , просто Марк Исаакович переутомился накануне и крепко спит.
• Сошлись они в конце концов на том, что в детстве и отец Самуил был крещен православной церковью, так что, в общем, ничего страшного нет.
• После того как Кессельхайм убедил его, что ничего страшного не произойдет, тяжелая стальная дверь резко открылась.
• И даже если вам, уважаемый читатель, неизвестны некоторые названия, в этом нет ничего страшного .
• И вообще, лапик, ничего хорошего и ничего страшного .
• Обладая мирным духом, он умел в самой тяжелой ситуации сказать: «Ничего страшного !..» И это благодушие разряжало любую обстановку.
• Как ни странно, ничего страшного не происходит, государство от этого не рушится, никто в обморок не падает.
• Ничего страшного : как только он снова в нее войдет, все будет выглядеть именно так, как нужно.
• Посовещавшись с командиром взвода, мы решили, что ничего страшного не случится, если прокатимся с майором.
• Ничего удивительного поэтому, ничего нового, ничего страшного в «детской болезни» «левого коммунизма» у немцев нет.
• Так что по звериным меркам этой страны ничего страшного не произошло.
• К счастью, ничего страшного не случилось.
• Я сказал им обеим, что ничего страшного я не делал, просто посмотрел.
• В конечном счете они пришли к выводу, что ничего страшного не произошло, и отпустили меня.
• На свете не должно быть ничего страшного , нужно возносить свой дух выше страданий и нужно жить, жить и радоваться жизни.
• Говорю администратору, ничего страшного , я тут хоккеистов подожду.
• Если я ошибаюсь, ничего страшного , и мое письмо не требует ответа, но если я не ошибся, только дама вольна разрешить вам его прочесть.
• Ну, не удалось обсудить диссертацию в срок, ничего страшного не произойдёт, если она будет обсуждена несколькими месяцами позже.
• Да и вообще, наши грузовики видать за две мили, так что ничего страшного не произойдет, если мы разожжем небольшой костер.
• Мы лечились таблетками и делали вид, а может, так оно и было, что ничего страшного не произошло и мы по-прежнему любим друг друга.
• И ничего страшного , что современная война немного отличается от того, как ее представлял себе этот умный добрый майор.
• За два года до смерти, в 95-м, Есенина уговорила его пройти полное медицинское обследование, которое не обнаружило ничего страшного .
• Теперь в маленькой лошадке ничего страшного не оказалось.
• Со мной ничего страшного не произошло, но маме я на всякий случай ничего не рассказала.
• Ничего страшного , ведь и смех бывает сквозь слезы.
• Чаще всего это был высокий щеголеватый господин, в котором, в сущности, не было ничего страшного , кроме того, что он крадется в темноте.
• Она жалела родителей: «Ничего страшного !» Но не выдавала меня.
• Конечно, действуя на технике, особенно танках и БМП, ничего нет страшного .
• Ничего более страшного я в своем детстве не слышала.
• Возле меня стоял Луховицкий и фельдшер, который дал лекарство, прощупал пульс и сказал: “Страшного ничего нет”.
• В школе ничего не было страшного , а просто замечательно.
• Ничего более страшного нельзя было себе и представить!

Источник – ознакомительные фрагменты книг с ЛитРес.

Мы надеемся, что наш сервис помог вам придумать или составить предложение. Если нет, напишите комментарий. Мы поможем вам.