Рассказ мечта ф кривин. Феликс Кривин

А потом счастье его оборвалось. Вишенка вдруг исчезла, и никто не мог сказать, куда она девалась.
Стояла холодная осенняя пора, и все листья с дерева давно облетели. Только один Листик, осунувшийся, пожелтевший от горя, оставался на своей ветке: он все еще ждал, что вернется Вишенка.
– Что ты здесь высидишь? – убеждал его Ветер. – Пойдем поищем, – может быть, и найдем…
Ветер дунул посильней, и они полетели.
…Взгляни в окно: ты видишь, темные деревья зябко ежатся от холода. Еще бы: все одеваются к зиме, а они, наоборот, раздеваются. А вон там, видишь, кружится на ветру последний желтый лист. Это наш Листик, наш однолюб. Он все еще ищет свою Вишенку.

Старая афиша

Шелестит на ветру, останавливая прохожих, Старая Афиша:
– Подойдите, подойдите ко мне! Я свежа и ярка, я еще достаточно хорошо сохранилась!
Афиша охорашивается, принимает самые различные позы, но прохожие идут мимо и ее не замечают.
– Это будет очень интересный концерт, – продолжает она. – Веселый концерт. С участием самых лучших артистов…
Шелестит, шелестит, зазывая прохожих, Старая Афиша. И никак не может понять, что концерт ее давно прошел и больше никогда не состоится.

Солнце

Снизу, прямо с земли, бьет в глаза яркое Солнце. Что случилось? Может быть, Солнце опустилось на землю?
Нет, это не Солнце, это только Осколок, всего лишь маленький кусочек стекла. Некоторые считают, что весна его не касается, что не его дело соваться в весенние дела. Но он тоже радуется весне. Радуется, как умеет.
Это радость делает его похожим на Солнце.

Звезды

В звездную ночь песчинки смотрятся в небо, как в зеркало, и каждая легко находит себя среди других, подобных ей песчинок.
Это так просто – найти себя: стоит только посмотреть в небо и поискать самую яркую звезду. Чем ярче звезда, тем легче жить на свете песчинке…

Старый дом

Этому дому, наверно, двести лет. Он стоит, маленький, совсем ветхий, и как-то неловко чувствует себя среди прекрасных домов нового времени.
Трудно понять, каким чудом он сохранился. Его грудь не украшают мемориальные доски, его стены не подкрепляет авторитет великих людей, которые жили в нем или хотя бы останавливались проездом.
Но все-таки он не зря простоял столько лет, все-таки и в нем жили люди. Может, они тоже были великими, только никто этого не заметил?

Радость

Котенок проснулся и обнаружил у себя хвост.
Это было для него большим открытием, и он посмотрел на хвост недоверчиво, почти испуганно, а затем – бросился его ловить.
И, глядя на веселую, самозабвенную возню Котенка, как-то не верилось, что столько радости может доставить этот грязный, куцый, беспомощный хвостик.

Космический век

Маленькая Снежинка, медленно опускаясь на землю, спрашивает у встречных Кустов:
– Это Земля? Скажите, пожалуйста, какая это планета?
– Да, кажется, это Земля, – отвечают Кусты.
Но в голосе их не чувствуется уверенности.

Полусказки

– Я, пожалуй, останусь здесь, – сказала Подошва, отрываясь от Ботинка.
– Брось, пошляемся еще! – предложил Ботинок. – Все равно делать нечего.
Но Подошва совсем раскисла.
– Я больше не могу, – сказала она, – у меня растоптаны все идеалы.
– Подумаешь, идеалы! – воскликнул Ботинок. – Какие могут быть в наш век идеалы?
И он зашлепал дальше. Изящный Ботинок. Модный Ботинок. Без подошвы.

Административное рвение

Расческа, очень неровная в обращении с волосами, развивала бурную деятельность. И дошло до того, что, явившись однажды на свое рабочее место, Расческа оторопела:
– Ну вот, пожалуйста: всего три волоска осталось! С кем же прикажете работать?
Никто ей не ответил, только Лысина грустно улыбнулась. И в этой улыбке, как в зеркале, отразился результат многолетних Расческиных трудов на поприще шевелюры.

Петух-массовик

На штатную должность в курятник был назначен Петух-массовик.
Это был дельный, опытный Петух. В свое время он подвизался в качестве штатного поэта в популярной газете «Быка за рога», потом возглавлял какую-то спортивную организацию, и вот теперь, в связи с развернувшейся кампанией за повышение вылуп-ляемости цыплят, был брошен в курятник.
Петух собрал вокруг себя наседок и принялся разучивать с ними песню. Куры, взявшись за крылышки, ходили по кругу и пели:
Мы выполним, высидим долг до конца,
Яйцо – нашей жизни опора.
И если наседка уйдет от яйца -
Она не уйдет от позора!
Культурно-массовая работа была в полном разгаре.
Правда, куры с трудом выкраивали минутку, чтобы посидеть на яйце; правда и то, что цыплят с каждым днем вылуплялось все меньше.
Но это был единственный недостаток успешной борьбы за повышение вылупляемости.

Секунда

Был большой разговор о том, что нужно беречь каждую секунду.
Сначала выступал Год. Он подробно остановился на общих проблемах времени, сравнил время в прошлые времена со временем в наше время, а в заключение, когда время его истекло, сказал, что нужно беречь каждую секунду.
День, который выступал вслед за ним, вкратце повторил основные положения Года и, так как времени на другое у него не оставалось, закончил свое выступление тем, что надо беречь каждую секунду.
Час во всем был согласен с предыдущими ораторами. Впрочем, за недостатком времени, ему пришлось изложить свое согласие в самом сжатом виде.
Минута успела только напомнить, что нужно беречь каждую секунду.
В самом конце слово дали Секунде.
– Нужно беречь… – сказала Секунда и – кончилась.
Не уберегли Секунду, не уберегли. Видно, мало все-таки говорили об этом.

Трещина

Когда стали заселять новый дом, первой в нем поселилась Трещина.
С высоты своего потолка она оглядела отведенную ей комнату и презрительно сплюнула штукатуркой.
– Ерунда! И это называется – новый дом!
– Чего вы плюетесь? – проскрипела Половица, приподымаясь. – Раз вам не нравится, не надо было вселяться.
– А если я хочу в новый дом? Сейчас все тянутся к новому, – с какой стати мне отставать от жизни!
Трещина сказала – как припечатала. Потому что при последних словах из нее вывалился Кусок Штукатурки, который сразу поставил Половицу на место.
«Ишь ты, заступник нашелся! С такими повадками, глядишь, дом и вовсе развалится!»
Так подумали двери, и окна, и даже Выключатель, которому, казалось, все было до лампочки. Подумали, но вслух не сказали: кому охота, как Половице, получить за Трещину?

Удостоверение личности

– Табуретка! Табуретка! – позвал кто-то из комнаты.
Только что купленная Электрическая Лампочка испугалась: она лежала в кухне на Табуретке и могла разбиться, если бы Табуретке вздумалось сдвинуться с места. Поэтому Лампочка откликнулась:
– Кому там нужна Табуретка? В чем дело?
Чайник, который всюду совал свой нос, услышал это и удивился. «Какая странная Табуретка!» – подумал он, глядя на Электрическую Лампочку.
Когда стемнело, Лампочка решила, что пора ей приступить к своим обязанностям.
– Я хочу устроиться к вам на работу, – обратилась она к Пустому Патрону.
Пустой Патрон только собирался с мыслями, а Чайник уже опять сунул свой нос:
– Вы – на работу к Патрону? Ха-ха! Ведь вы же не Лампочка, вы же Табуретка!
– Какие глупости! – возмутилась Лампочка. – Меня можно проверить на работе. Во мне целых двести свечей.
– Ишь ты, проверить! – ухмыльнулся Чайник. – Ты справку представь. Удостоверение личности. С круглой печатью.
– Правильно! Нечего тут! – вмешался Электрический Утюг. Он был лицом заинтересованным, потому что сам работал в этой сети благодаря своему другу Жулику.
Пустой Патрон все еще не успел собраться с мыслями, поэтому он произнес рассеянно:
– Да, да, пожалуйста… С круглой печатью.

Нравоучительная книжка

Маленькому мальчику купили в магазине Книжку. Называлась она так: «Нужно быть послушным». Очевидно, считали, что для маленького мальчика такая Книжка может быть полезной.
Когда люди ушли по своим делам и в комнате никого не осталось, Книжка решила осмотреться на новом месте. Осторожно, чтобы не ушибиться, она спрыгнула с этажерки и отправилась по комнате.
Первым, кто встретился ей, был отрывной Календарь. В нем уже почти не осталось листков (потому что дело было в декабре), но он не смущался этим и даже был, по-видимому, весел.
– Негодные дети! – возмутилась Книжка. – Разве можно так книги рвать?!
Календарь только усмехнулся.
Но Книжка его не поняла: в ней ничего не говорилось о календарях. Поэтому она, проворчав себе под нос что-то нравоучительное, отправилась дальше.
На письменном столе она увидела Пресс-папье.
– Грязнуля, – сказала Книжка. – Посмотри, ты весь в чернилах!
Затем она долго отчитывала Форточку за то, что та выглядывает на улицу (можно простудиться!), объясняла Маятнику, что не следует все время бегать взад-вперед, Графину – что нельзя баловаться с водой, и так далее.
Хорошо, что на ее слова никто не обращал внимания.
А если бы ее послушали?

Научный спор

Спросите у Половой Тряпки, кто самый умный и образованный у нас в передней. Она вам сразу ответит: Калоша и Босоножка.
Калоша и Босоножка отличаются тем, что как только оказываются рядом, тотчас заводят ученые споры.
– Какой мокрый этот мир, – начинает Калоша. – Идешь, идешь – места сухого не встретишь.
– Да что вы! – возражает Босоножка. – В мире совершенно сухо.
– Да нет же, мокро!
– Именно сухо!
Их споры обычно разрешает Комнатная Туфля:
– Коллеги, оставьте бесполезные споры. Мир бывает и мокрым и сухим: мокрым – когда хозяйка моет пол, сухим – все остальное время.

Снежинки

Снежинку потянуло к Земле – очевидно, она слышала о Земле немало хорошего.
И вот Снежинка отправилась в путь.
Она двигалась не так быстро, как ей хотелось, потому что ее останавливали другие снежинки, и каждой нужно было рассказать о Земле – самой лучшей в мире планете.
Снежинки медленно опускались на Землю, словно боясь ее раздавить: ведь Земля одна, а снежинок собралось слишком много.
Снежинки доверчиво припали к Земле, поверяя ей свои мечты, свои планы на будущее…
И тогда на них наступил Сапог, толстокожий тупой Сапог, который хотя и был на правильном пути, но очень мало понимал в жизни.
Один Сапог – это еще не вся Земля, по сравнению с Землей он ничего не значит. Но разве могли снежинки в этом разобраться? Раздавленные сапогом, они превратились в лед и больше ни о чем не мечтали.
И на этом льду поскользнулось немало разной обуви, шедшей по следу тупого Сапога, раздавившего маленькие снежинки…

Краеугольный камень

– Уголь – это краеугольный камень отопительного сезона, – говорил Кусок Угля своим товарищам по сараю. – Мы несем в мир тепло – что может быть лучше этого? И пусть мы сгорим, друзья, но мы сгорим недаром!
Зима была суровой, тепла не хватало, и все товарищи Куска Угля сгорели. Не сгорел только он сам, и на следующий год говорил своим новым товарищам по сараю:
– …Мы несем в мир тепло – что может быть лучше этого? И пусть мы сгорим…
Краеугольный Камень оказался камнем обыкновенным.

Карандаш и резинка

Поженились Карандаш и Резинка, свадьбу сыграли – и живут себе спокойно. Карандаш-то остер, да Резинка мягка, уступчива. Так и ладят.
Смотрят на молодую пару знакомые, удивляются: что-то здесь не то, не так, как обычно бывает. Дружки Карандаша, перья, донимают его в мужской компании:
– Сплоховал ты, брат! Резинка тобой как хочет вертит. Ты еще и слова сказать не успеешь, а она его – насмарку. Где же твое мужское самолюбие?
А подружки Резинки, бритвы, ее донимают:
– Много воли даешь своему Карандашу. Гляди, наплачешься с ним из-за своей мягкости. Он тебе пропишет!…
Такие наставления в конце концов сделали свое дело. Карандаш, чтоб отстоять свое мужское самолюбие, стал нести всякую околесицу, а Резинка, в целях самозащиты и укрепления семьи, пошла стирать вообще все, что Карандаш ни напишет. И разошлись Карандаш и Резинка, не прожив и месяца.
Перья и бритвы очень остро переживали разлад в семье Карандаша. Единственным утешением для них было то, что все случилось именно так, как они предсказывали.

Сильный аргумент

Мелок трудился вовсю. Он что-то писал, чертил, подсчитывал, а когда заполнил всю доску, отошел в сторону, спрашивая у окружающих:
– Ну, теперь понятно?
Тряпке было непонятно, и поэтому ей захотелось спорить. А так как иных доводов у нее не было, она просто взяла и стерла с доски все написанное.
Против такого аргумента трудно было возражать: Тряпка явно использовала свое служебное положение. Но Мелок и не думал сдаваться. Он принялся доказывать все с самого начала – очень подробно, обстоятельно, на всю доску.
Мысли его были достаточно убедительны, но – что поделаешь! – Тряпка опять ничего не поняла. И когда Мелок окончил, она лениво и небрежно снова стерла с доски все написанное.
Все, что так долго доказывал Мелок, чему он отдал себя без остатка…

По чужим нотам

Скворец пошел на повышение: его назначили соловьем.
Сидит Скворец в кабинете и вникает в соловьиные дела: сегодня ему придется выступить на расширенном заседании заведующих секторами до, ре, ми, фа, соль и ответственных работников Управления по согласованию диссонансов. Остается только набросать выступление.

Annotation

Книга иронических сказок и рассказов о поисках земли обетованной в природе и человеческом обществе, а также об опыте ее строительства на земле.

Феликс Кривин

ВЧЕРАШНИЕ СКАЗКИ

Волшебная сказка

Если бы я был горностаем

Счастливый полчок

Ихневмон и Циветта

Кошка в зоопарке

Давайте высовываться!

На пути к океану

Почему черепахи так долго живут?

Пассажир Чижик, вылетающий до Харькова

Муравей и листоблошка

Исключение из обезьян

Потомки предков

Педагогика в земледелии

Письмо из старой сказки

После цирка

Детские сказки для взрослых и взрослые для детей

Вчерашние мысли

СЕГОДНЯШНИЕ СКАЗКИ

Ишакович

Фамильная драгоценность

Страна показателей

Обратный хозрасчет

Ученик архимеда

Леченье - свет

Ночной досмотр

Неконвертируемый Сидоров

Неизвестный дядя

Внутренняя секреция

Технология осторожности

Мы уходим из восторга

Из жизни секретных служб

Новые люди в арифметике

Могу молчать!

Исторический выбор

Швеция не принимает

Только вперед!

Подлинная история строительства земли обетованной

Репутация в природе

Зиновий Дракохруст и Мухаил Ильянович Гробоедов

СЕГОДНЯШНИЕ СКАЗКИ

Чучело муравья

Маленькая страна Андорра

Андоррцы полагаются на свою память

Полиция Андорры

Тайная полиция Андорры

Андоррцы любят фрукты

Легенда о происхождении Дании

Сладкород

Призрак коммунизма о построении капитализма в отдельно взятой стране

Собираем сливки-мирабельки

Наши березы в Дании

В тени светлого будущего

Встреча с Офелией в Эльсиноре

Бердичев в Копенгагене

Возвращение на агитпункт

ЗАВТРАШНИЕ СКАЗКИ

ТРУДЫ ПРОФЕССОРА ЭНЦИКЛОПУДЕЛЯ

Вступительная хулиганская сказка

Великая горлодранская сказка

Великая партокрадская сказка

Великая сумагонная сказка

Великая антисемьитская сказка

Сказка о древнейшей профессии

ЭНЦИКЛОПУДИЯ

УТОЧНЕННАЯ КЛАССИКА

ТРИ СЛОВА В ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Феликс Кривин

ЗАВТРАШНИЕ СКАЗКИ

ВЧЕРАШНИЕ СКАЗКИ

Когда-то в ходу такое выражение:

Вы любите вчерашний борщ? В таком случае приходите завтра.

И вот уже завтра. И мы пришли. Но от борща ничего не осталось, его съели еще вчера… Остались только вчерашние сказки…

Волшебная сказка

Жил на свете волшебник. Он мог превращать песок в сахар, а простую воду в молоко, но не делал этого, потому что считал, что чудес не бывает.

Пошел он однажды на край света. Пришел, свесил ноги через край и вдруг почувствовал - рядом кто-то стоит. Скосил волшебник глаза и увидел петуха, который пристроился на самом краю и преспокойно клевал звезды.

Остановись! - воскликнул волшебник. - Ты нас оставишь без звезд!

Извините, - смутился петух. - Но при этом согласитесь; здесь же больше нечего клевать.

Они разговорились. Оказывается, петух вовсе был не петух, он был человек, и у него была жена, очень красивая женщина. Он так ее любил, что друзья стали над ним посмеиваться. И один из них, колдун по образованию, превратил его в петуха. И теперь ему нравятся все курицы, вот поэтому он сбежал на край света.

Если б меня кто-нибудь расколдовал, - вздохнул петух. - Я мог бы вернуться к своей жене и опять жить по-человечески…

Волшебник тоже вздохнул:

К сожалению, чудес не бывает.

Они шли по краю света, как по берегу большой реки. То и дело петух толкал в бок волшебника:

Посмотрите, какая хорошенькая курочка! - и тут же начинал себя стыдить: - Ах, какой я все-таки… Бессовестный, непутевый…

Поздно вечером набрели на берлогу медведя.

Заходите, - пригласил медведь. - Хотя угощать особенно нечем. На краю света с продуктами - сами понимаете…

А как ты попал на край света?

Дело в том, что я не медведь, а петух. Я пел и зарабатывал довольно неплохо. Это так чудесно - быть петухом, - вздохнул медведь и посмотрел на петуха, ища сочувствия. - Если б не этот мед… видеть его не могу! Мало мне было зерна, захотелось попробовать меду…

Медведь замолчал. Ему было совестно рассказывать, что произошло дальше. Но раз начал - надо досказать.

Осторожно, чтоб не разбудить пчел, полез я в улей за медом, И только стал пробовать, вдруг почувствовал, что со мной что-то происходит.

Медведь отвернулся и стал сморкаться в тряпочку.

Можете себе представить, - продолжал он, - перья мои и крылья куда-то исчезли, а вместо них появилась шерсть и вот эти лапы. И самое главное, я потерял голос. Вот послушайте.

Медведь заревел так, что задрожала земля.

Волшебник покачал головой:

Вряд ли это получится. Ведь чудес не бывает.

Привет честной компании, - послышалось сверху, и в берлогу заглянул человек.

Ты кто? - испугался медведь. - Часом не охотник?

Да нет, какой из меня охотник? Я и не человек вовсе. Медведем родился, медведем и состарился. Да вот на старости лет захотелось стать человеком. Человеку, думал, легче, человеку и пенсию дают. Только вижу теперь - ох, нелегкое это дело - быть человеком! Вот и хожу, ищу - кто бы меня в медведя переколдовал.

Волшебник руками развел: - Чудес не бывает. Сидят они в медвежьей берлоге, и такое у всех настроение…

Эх, кабы мне стать человеком! - сокрушается петух.

Кабы мне стать петухом! - мечтает медведь.

Кабы мне стать медведем! - вздыхает человек.

Надоело это волшебнику, и махнул он рукой:

А, да будьте вы все, кто кем хочет!

И тут же стали все, кем кто хотел. Потому что пожелал этого не кто-нибудь, а волшебник. Петух стал человеком. Медведь - петухом.

Человек - медведем.

Посмотрел волшебник - сидят в берлоге петух, медведь и человек - и вздохнул:

Я же говорил, что чудес не бывает!

Если бы я был горностаем

Если бы я был горностаем, я расхаживал бы, как король, и все удивлялись бы, откуда у меня моя шуба, и все спрашивали бы: «Скажите, где вы купили эту шубу, кто вам ее подарил, кто вам ее прислал, у вас, наверно, богатые родственники?» А я бы ходил в горностаевой шубе, в шубе из чистого горностая, потому что я был бы сам горностаем, и я отвечал бы: «Нет, я нигде не купил эту шубу, и никто мне ее не подарил, и никто не прислал, я хожу в горностаевой шубе, потому что, вы же видите, я сам горностай». Но они бы мне, конечно, не верили, ведь горностая встретишь на каждый день, и они бы просили: «Ах, пожалуйста, дайте нам поносить эту шубу!» А я бы отказывал, я бы всем категорически отказывал: и зайцу, и суслику, и волку… И волку? Нет, пожалуй, волку я бы не смог отказать, волку очень трудно отказать, он наверняка снял бы с меня мою шубу…

Если бы я был волком, я бы снимал шубу с каждого горностая, и с куницы, и даже с зайца, хотя у зайца шуба очень плохого качества, она все время линяет, и ее едва хватает на один сезон. Но я все равно снимал бы с него шубу, потому что ведь я был бы волк, а волк может себе это позволить, волк может себе позволить абсолютно все, кроме удовольствия залезть на дерево. Волки не лазят по деревьям, хотя, конечно, им очень хотелось бы, они бы не отказались но где им, куда! По деревьям лазят обезьяны, а волки бегают по земле, и им ни за что не залезть на дерево!

Если бы я был обезьяной, я бы никогда не спускался на землю, я бы прыгал по веткам и кричал, и визжал и швырял бы сверху бананы, стараясь попасть кому-нибудь в голову. И другие обезьяны тоже визжали бы и швырялись, и мы бы соревновались, кто громче завизжит и кто скорей попадет, и радовались бы что никто не может достать нас на дереве. Разве что жирафа, потому что она сама, как дерево, потому что у нее шея такая длинная, что по ней можно лезть и лезть и все равно до конца не долезешь.

Если бы я был жирафой, я бы ни перед кем не склонял голову, я смотрел бы на всех сверху вниз, такая б у меня была длинная шея. И мне ничего не стоило бы заглянуть через забор, и я видел бы, что там внутри, а там обязательно что-то должно быть внутри, потому что заборы существуют не зря - но, конечно, не для тех, у кого такая длинная шея. И никто до меня не мог бы дотянуться, потому что для этого нужно было бы прыгнуть очень высоко, а это не каждый сумеет.

Если бы я был леопардом, я бы, конечно, сумел. Я бы прыгнул этой жирафе на шею и в одну секунду откусил бы ей голову. А потом прыгнул бы на дерево и откусил бы головы всем обезьянам, а заодно и волку, чтоб не отнимал чужих шуб, а заодно и горностаю, чтоб не кичился своей шубой. Если б я был леопардом, мне не был бы страшен никто - разумеется, кроме льва, потому что лев каждому страшен. Когда встречаешь льва, хочется стать маленьким и незаметным, хочется зарыться в землю, как крот.

Если бы я был кротом, я бы каждый день зарывался в землю. Я бы рылся там, под землей, и меня бы совсем не интересовало, что происходит здесь, на белом свете. И кто у кого отнял шубу, и кто кому откусил голову, все это было бы мне ни к чему, я бы рылся в земле, рылся да рылся - и только иногда высовывал...

Быстрая навигация назад: Ctrl+←, вперед Ctrl+→

Остановилась Лужица посреди дороги и ждет, чтоб на нее обратили внимание.

Прежде всего ее, конечно, нанесут на карту. Лужица будет выглядеть на карте неплохо - у нее такие ровные берега! Вот здесь, на этом берегу, наверно, построят санаторий. На том берегу - порт или еще что-нибудь. Да, кстати, почему в нее никто не впадает?

Размечталась Лужица - и это понятно: каждому хочется найти себя в жизни. Но теперь Лужица себя не найдет: она так воспарила в мечтах, что на земле от нее только сухое место осталось.

СКРОМНОСТЬ

Посмотрите, как хорошо у нас в комнате, - говорит Занавеска деревьям с улицы.

Посмотрите, как хорошо у нас на улице, - говорит она комнатной мебели.

Мы ничего не видим, - отвечают деревья.

Нам ничего не видно, - отвечает мебель.

Мы видим только тебя…

Только тебя…

Ну что вы, - смущается Занавеска, - не такая уж я красивая…

НЕЖНОСТЬ

Лучи сыплются на Землю, как снег, но совсем иначе ее согревают.

Снег напяливал на нее шубу, кутал Землю, советовал беречься, строго соблюдать постельный режим. Что поделаешь, видно, он, Снег, имел на это право…

Лучи скользят по воздуху, почти не смея коснуться Земли. У них нет теплых шуб, у них нет мудрых советов. Им остается согревать Землю только своей нежностью…

У них еще совсем не было опыта, у этих русых, не тронутых сединой Кудрей, и поэтому они никак не могли понять, куда девался тот человек, который так любил их хозяйку. Он ушел после очередной размолвки и не появлялся больше, а Кудри часто вспоминали о нем, и другие руки, ласкавшие их, не могли заменить им его теплых и добрых рук.

А потом пришло известие о смерти этого человека…

Кудрям рассказала об этом маленькая, скрученная из письма Папильотка…

Чувствуя, что красота ее начинает отцветать и желая как-то продлить свое лето, Березка выкрасилась в желтый цвет - самый модный в осеннем возрасте.

И тогда все увидели, что осень ее наступила…

Красивы прибрежные скалы, особенно на закате, но заходящие в порт корабли обходят их стороной. Скалы пугают их своей неприступностью.

А на самом деле скалы вовсе не так неприступны. Каждая из них втайне мечтает о своем корабле, который придет когда- нибудь и останется с ней навеки. Но вы же знаете, какие сейчас корабли! Им подавай Причальную Тумбу, покорную Тумбу, для которой любой корабль заслоняет все море.

Приходят и уходят корабли, приходят и уходят. Где-то там, посреди океана, они забывают о тех, кого оставили на берегу, и мечтают о других берегах - далеких и незнакомых. Но в трудную минуту, когда налетают штормы и океан разевает черную пасть, корабли вспоминают… И не Тумбу, нет, не Тумбу вспоминают они. Корабли вспоминают неприступные скалы родного берега…

БЕЛАЯ ТУЧКА

В топке была жаркая работа, и Дым после смены захотел немного проветриться. Он вышел из трубы, подумывая, чем бы таким заняться, но, не найдя ничего лучшего, решил просто подышать свежим воздухом. «Оно и приятно, - размышлял Дым, - и полезно. Врачи, во всяком случае, советуют…»

Дым уже начал было дышать - спокойно, размеренно, по всем правилам медицины, - но вдруг что-то сдавило ему дыхание. Даже посторонний наблюдатель сразу бы заметил, что с Дымом происходит неладное: он словно замер на месте и неотрывно смотрел в одну точку… Собственно говоря, это была не точка, а тучка, маленькая белая тучка на ясном весеннем небе.

Она была очень красива, эта Тучка, кудрявая и пушистая, в голубой небесной шали и ожерелье из солнечных лучей. Так что нечего удивляться, что Дым на нее загляделся.

Говорят, нет дыма без огня, и наш Дым вовсе не был исключением из общего правила. При виде Тучки он почувствовал в себе огонь и - устремился к ней.

А вот и я! - выпалил Дым с бухты-барахты, примчавшись к Тучке и глядя на нее во все глаза. - Хотите со мной познакомиться? Тучка поморщилась.

Вы что - пьяны? - спросила она. - Что вы ко мне пристаете?

Дым смутился.

Я не пристаю, - пробормотал он. - И я вовсе не пьян. Просто… хотел… познакомиться.

У Дыма был очень растерянный вид, и это немножко успокоило Тучку.

Поглядите на себя, на кого вы похожи, - сказала она. - Разве в таком виде представляются даме?

Дым послушно посмотрел на себя. Да, Тучка была права: грязный, растрепанный, весь в саже и копоти, Дым не производил благоприятного впечатления.

Извините, - прошептал он. - Я только что со смены. У нас на заводе…

Вероятно, Дым все же сказал бы, что там было у них на заводе, но тут появился Ветер. Если бы он Просто появился! Нет, он сразу же бросился к Тучке, схватил ее довольно бесцеремонно и поволок. А Тучка прижалась к нему, словно только его и ждала все это время.

И тогда Дым начал таять. Он таял буквально на глазах, и если бы Тучка была повнимательней, она бы, конечно, это заметила.

Но она не была внимательной, эта белая Тучка. Она привыкла парить в небесах, и какое ей было дело до Дыма с его заводом, с его будничными заботами?.. Она прижималась к Ветру и уже совсем забыла о Дыме.

А Дым все таял и таял. И вот уже он исчез, как дым, - то есть, как и всякий другой дым исчез бы на его месте.

И только теперь Тучка о нем пожалела. Только теперь она почувствовала, что свежесть Ветра - еще не все, что он слишком резок и вообще у него ветер в голове.

Дым был другим. Он был серьезней и мягче, он смущался, робел, он хотел что-то рассказать Тучке о своем заводе… Теперь Тучка никогда не узнает, что он хотел ей рассказать.

От одной этой мысли можно было расплакаться. И Тучка заплакала. Она плакала горько и тяжело, плакала до тех пор, пока всю себя не выплакала.

ОСЕННЯЯ СКАЗКА

Взгляни в окно: ты видишь, одинокий лист кружится на ветру? Последний лист… Сейчас он желт, а когда-то был зелен. И тогда он не кружился по свету, а сидел на своей ветке рядом с молодой, румяной вишенкой, которую любил всем сердцем.

Старый гуляка Ветер часто говорил ему:

Пойдем побродим по свету! Повсюду столько румяных вишенок!

Но Листик не соглашался. Зачем ему много вишенок, когда у него есть одна, его Вишенка, самая лучшая в мире!

А потом счастье его оборвалось. Вишенка вдруг исчезла, и никто не мог сказать, куда она девалась.

Стояла холодная осенняя пора, и все листья с дерева давно облетели. Только один Листик, осунувшийся, пожелтевший от горя, оставался на своей ветке: он все еще ждал, что вернется Вишенка.

Что ты здесь высидишь? - убеждал его Ветер. - Пойдем поищем, - может быть, и найдем… Ветер дунул посильней, и они полетели.

…Взгляни в окно: ты видишь, темные деревья зябко ежатся от холода. Еще бы: все одеваются к зиме, а они, наоборот, раздеваются. А вон там, видишь, кружится на ветру последний желтый лист. Это наш Листик, наш однолюб. Он все еще ищет свою Вишенку.

Феликс Кривин. Это имя я открыл для себя достаточно рано, ещё школьником средних классов. В библиотеке моей тёти Натальи Зайцевой была маленькая книжечка его миниатюр. Она называлась «Полусказки» и вышла в Ужгороде в 1964 году. Я прочёл её раз двадцать! Или даже тридцать! Её мудрый юмор сопровождает меня до сих пор. К сожалению, имя Феликса Кривина, оставившего после себя добрых два десятка таких небольших книжечек, мало известно современному читателю. Вот, решил немного расширить круг читателей и почитателей Кривина. Дарю традиционную добрую пятничную улыбку.

ТРУДНЫЙ ЦЫПЛЕНОК

Не успел цыпленок вылупиться, как тот-час получил замечание за то, что разбил яйцо. Бог ты мой, откуда у него такие манеры? Очевидно, это что-то наследственное…

ОТВЕТСТВЕННОСТЬ

«Мы в ответе за тех, кого мы приручили», - сказала овца, воспитавшая волка. Это были ее последние слова…

ВЫБОР ПРОФЕССИИ

Было тихо. Было темно. В темноте - сквозь окно - светились желтые зрачки звезд. В тишине - за окном - притаились какие-то шорохи.

Мышка сказала: «Когда я вырасту большой, я обязательно стану кошкой…»

ЧАСЫ

Понимая всю важность и ответственность своей жизненной миссии, часы не шли: они стояли на страже времени.

СВЕТСКАЯ ЖИЗНЬ

Фотопленка слишком рано узнала свет и потому не смогла как следует проявить себя на работе.

СИЛА УБЕЖДЕНИЯ

«Помещение должно быть открыто», - Глубокомысленно замечает дверная ручка, когда открывают дверь.

«Помещение должно быть закрыто», - философски заключает она, когда дверь зарывают.

Убеждение дверной ручки зависит от того, кто на нее нажимает.

ПЕНЬ

Пень стоял у самой дороги, и прохожие часто спотыкались об него.

«Не все сразу, не все сразу, - недовольно скрипел пень. - Приму, сколько успею. Не могу же я разорваться на части! Ну и народ, шагу без меня ступить не могут!»

ЛАМА

В семействе верблюжьих только лама не имеет горба. В семействе верблюжьих тоже не без урода.

ДИСКУССИЯ

Баран выразил общее недоумение, заяц выразил общее опасение. Потом встал лев и выразил общее мнение.

ПРОИСХОЖДЕНИЕ ЖИРАФА

Приходится гнуть шею, когда живешь в таком окружении. И хорошо, когда есть что гнуть.

СВОБОДНЫЙ ХУДОЖНИК

Электрический утюг просил выключить его из электросети, поскольку он переходит на творческую работу.

ХЛЯСТИК

«Замерзнет, небось, человек, - беспокоился хлястик. - Руки, ноги, плечи поотмораживает. За поясницу-то я спокоен, здесь я лично присутствую, а как на других участках?»

КРЕСЛО

Важное кресло, солидное кресло, оно предупредительно поддается, сжимается, к огда на него садятся, а когда встают, - распрямляется, надменно поглядывает вокруг, демонстрируя свое независимое положение.

НЕСПРАВЕДЛИВОСТЬ

«Работаешь с утра до вечера, - сокрушался здоровый зуб, - и никакой тебе благодарности! А испорченные зубы все в золоте. За что, спрашивается? За какие заслуги?»

КЛЯКСА

Среди однообразных букв на листе бумаги одна клякса умеет сохранить свою индивидуальность. Она никому не подражает, у нее свое лицо, и прочитать ее не так-то просто.

ПОГРЕМУШКА

«Нужно быть проще, доходчивее, - наставляет скрипку погремушка. - Меня, например, всегда слушают с удовольствием. Даже дети - и те понимают!»

ПРАВИЛЬНОЕ ПИТАНИЕ

Лучше недоесть, чем переесть. Поэтому кошка съедает мышку, а не наоборот.

ЗДОРОВЫЙ ОПТИМИЗМ

Мушка верит в мушку, мошка верит в мошку. А мышка верит в мышку и совершенно не верит в кошку.

ПТИЦЫ

В каждом зяблике погибает орел. От сознания, что он не орел, а зяблик.

ВЫСШАЯ НЕРВНАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ

И подколодную змею можно довести до того, что она запустит в тебя колодой.

СКАЖИ МНЕ, КТО ТВОЙ ДРУГ

Собака - друг человека, но надо посмотреть еще, какой человек.

РОЖДЕННЫЕ ПОЛЗАТЬ

Для того, чтобы подняться в небо, не обязательно отрываться от земли. Рожденные ползать достигают вершин как раз благодаря умению не отрываться от твердого грунта.

ЗДОРОВАЯ ЗАВИСТЬ

И так этот термос сохранял кипяток, что стаканы буквально лопались от зависти.

СТАВНЯ

Каждое утро ставня делает широкий жест: наш свет, чего там жалеть, всем хватит!

И каждый вечер ставня поплотней закрывает окно: наш свет, как бы другие не попользовались!

ЗАНОЗА

«Нам, кажется, по пути, - сказала заноза, впиваясь в ногу. - Вот и хорошо: все-таки в компании веселее».

Почувствовав боль, мальчик запрыгал на одной ноге, и заноза заметила с удовлетворением: «Ну вот, я же говорила, что в компании веселее!»

ПРЫЩ

Сидя на лбу низенького человека, прыщ с завистью поглядывал на лбы высоких людей и думал: «Вот бы мне такое положение!»

КАРТИНА

Картина дает оценку живой природе: «Все это, конечно, ничего - и фон, и перспектива… Но ведь нужно же знать какие-то рамки!»

ЛОСКУТ

«Покрасьте меня, - просит лоскут. - Я уже себе и палку подобрал для древка. Остается только покраситься».

«В какой же тебя цвет - в зеленый, черный, оранжевый?»

«Я плохо разбираюсь в цветах, - мнется лоскут. - Мне бы только стать знаменем».

ОКРУЖЕНИЕ

Говорят, все зависит от окружения. Мол, какое у нас окружение, такими мы и вырастаем. Но это Не всегда так.

У дырки, например, окружение может быть золотым, может быть бриллиантовым, а она все равно пустое место.

ИЗ ЖИЗНИ ТАБЛЕТОК

«Куда ни ткнешься, каждый норовит тебя проглотить» В здоровом обществе подобного не бывает.

ИЗ ЖИЗНИ ЯИЦ

Сами-то они холодные, где им друг друга согреть. Поэтому им всегда нужна либо наседка, либо сковородка.

ПЕДАГОГИКА

Ни одно яйцо не любит, когда его слишком высиживают.

ИЗ ЖИЗНИ ИЗОБРЕТАТЕЛЕЙ

Один очень умный заяц потратил жизнь на то, чтобы изобрести аппарат по переработке зайчатины в волчатину. Ему не хотелось оставаться зайчатиной. Но такие аппараты, оказывается, уже были, и заяц превратился в волчатину без помощи своего гениального изобретения.

ИЗ ЖИЗНИ СОРОКОНОЖЕК

Где уж тут шагать в ногу со временем, когда попробуй шагать в ногу с самим собой!

РАКООБРАЗНЫЕ

Такое количество ног, такие средства передвижения - и все это для того, чтоб пятиться назад!

СЕКРЕТ КЛЕВА

В современных водных условиях рыба хватается за крючок, как утопающий хватается за соломинку.

НАШИ ВЕТЕРАНЫ

Еще тогда, когда не было динозавров, инфузория уже была инфузорией. И теперь, когда давным-давно нет динозавров, инфузория по-прежнему инфузория.

ТРУДНЫЕ ВРЕМЕНА

И у рыбы бывают минуты тоски, когда ее вдруг мучительно потянет на сушу.

ПРИМЕР ЗМЕИ МУССУРАНЫ

Змея муссурана питается исключительно змеями и видит в этом своего рода патриотизм. А собственно - почему мы должны есть чужих? И почему нас должны есть чужие? Разве у нас некого есть? Разве у нас некому есть? На эти вопросы отвечает змея муссурана.

КРОКОДИЛЫ

Не страшно, когда молодо - зелено. Вот когда старо и по-прежнему зелено, это по-настоящему страшно.

СВОЕ МНЕНИЕ

Наконец и воробей получил возможность высказать свое мнение.

«Чик-чирик, - сказал воробей. - Чик. Чирик. Этого - чик, этого - чирик. А чего с ними чикаться?»

ОПЫТ ЖИЗНИ

В жизни каждого кулика наступает такая пора, когда он уже не хвалит свое болото.

ДОСТОИНСТВО

По величине колибри чуть больше пчелы, но все-таки она - птица!

«Наши орлы - хорошие ребята», - говорит колибри.

Так, между прочим, когда к слову приходится.

ВОДА И ЛЕД

Лед легче воды. Превращение воды в лед представляет поучительный и печальный пример: как часто попытка проявить твердость, дабы придать себе вес, кончается конфузом и неудачей.

ПЬЕДЕСТАЛЫ И ПАМЯТНИКИ

Жил-был пьедестал. Он и жил, и был дольше самого памятника, потому что никогда не стремился достигнуть вершин.

ОСЕНЬ

Чувствуя, что красота ее начинает отцветать и желая как-то продлить свое лето, березка выкрасилась в желтый цвет - самый модный в осеннем возрасте…

И тогда все увидели, что осень ее наступила.

КОСМИЧЕСКИЙ ВЕК

Снежинка, медленно опускаясь на землю, спрашивает у встречных кустов: «Это Земля? Скажите, пожалуйста, какая это планета?» «Да, кажется, это Земля», - отвечают кусты. Но в голосе их не чувствуется уверенности.

МУРАВЕЙ

«Почему вы не носите очки?» - спросили у муравья.

«Как вам сказать… - ответил он. - Мне нужно видеть солнце и небо, и эту дорогу, которая неизвестно куда ведет. Мне нужно видеть улыбки моих друзей. Мелочи меня не интересуют…»

Неначатые рассказы

ПРИЗНАТЕЛЬНОСТЬ

… но увидев слезы у нее на глазах, лук от волнения забыл, что его режут.

ЗРЕЛОСТЬ

… и теперь, выйдя на широкую дорогу, он уже не рвался в краеугольные камни, а довольствовался скромной ролью камня преткновения.

ПОЛОЖИТЕЛЬНЫЙ ПРИМЕР

… вот, например, ложка: она ведь тоже не всегда бывает в своей тарелке, но это нисколько не мешает ей работать с полной отдачей.

ИНДИВИДУАЛЬНОСТЬ

… но - ох, и до чего же трудно быть изюминкой! Особенно в ящике с изюмом.

ПРОИГРЫВАТЕЛЬ

… и потому, что он в жизни всегда проигрывал, слушать его было особенно интересно.

РЕФЛЕКСЫ

… когда идет облава на волков, первыми разбегаются зайцы.

ПРОБЛЕМЫ

… тут важно, кто ездит, куда ездит, зачем ездит!..

«И на ком ездит», - вставил верблюд.

КАЖДОМУ СВОЕ

… что остается кенгуру? Ходить с сумой по свету.

РОДОСЛОВНАЯ ПРЕСМЫКАЮЩИХСЯ

… и так, пресмыкаясь, огромные ящеры превратились постепенно в маленьких ящериц.

ШКОЛА ЖИЗНИ

… но прежде чем птицы научились летать, сколько им пришлось пресмыкаться!

ВОЛКИ И ОВЦЫ

… и когда волки были сыты и овцы целы, возникла проблема: как накормить овец?

УРОВЕНЬ СВОБОДЫ

… вероятно, все же наибольшая свобода для птиц - это свобода, когда хочется, посидеть в клетке.

УРОВЕНЬ КУЛЬТУРЫ

… а корова, привычная и к соломе, и к воде, никак не дойдет до того, чтобы тянуть воду через соломинку.

УСЛОВИЯ ЖИЗНИ

… но для бабочки, живущей всего один день, совсем не безразлично, какая нынче погода.

ИЗ ЖИЗНИ МИКРОБОВ

… и очнувшись через миллион лет, микроб видит, как сильно все изменилось вокруг: на земле появилось много новых микробов.

ИЗ ЖИЗНИ ТРАВ

… было бы кому кланяться, а кому кланяться найдется.

ЛЮБОВЬ К БЛИЖНЕМУ

… и если ветви одного дерева расходятся вверху, то ветви разных деревьев тянутся друг к другу.

КЛИМАТ

… одним не хватает южного тепла, а другим - северного сияния.

ОБЩЕСТВЕННОЕ ПИТАНИЕ

… заморили червячка. Голодом.

МНЕНИЕ ПРОЛЕТАЮЩЕЙ МУХИ…

жжжить - жжжуть!

НОША

… тяжелей всего камни - за пазухой.

НЕКРОЛОГ

… он сгорел, как свеча в эпоху сплошной электрификации.

ДЕТЕКТИВ

… тщательное расследование показало, что преступление совершил человек, пожелавший остаться неизвестным.

ПРОГРЕСС

… таким образом, эта маленькая страна, производившая только пуговицы и зубочистки, теперь производит все - от пуговиц до зубочисток включительно.

ТЕМПЫ РОСТА

… от никого к Робинзону, от Робинзона - к Пятнице… Таков прирост населения необитаемых островов.

ЗДОРОВЫЙ СОН

… и если лев в окружении жирафов спит до двадцати часов в сутки, то жираф в окружении львов - не более двадцати минут. Нельзя дремать, когда живешь в таком окружении. Дремать - это привилегия сильного.

ОБОРОНА И НАПАДЕНИЕ

… когда в животном (да и в человеческом) мире безобидный прикидывается хищником, это средство обороны, а когда хищник прикидывается безобидным - это средство нападения.

ЗАПАХ КРОВИ

… пескари уплывают от запаха крови, акулы приплывают на запах крови, но большинство рыб на запах крови не реагирует. Пахнет? Ну и пахнет. Течет? Ну и течет. В воде все течет, но ничего не меняется.

РОДИНА ПОМНИТ, РОДИНА ЗНАЕТ

… и лишь после того, как тасманийский волк был полностью уничтожен у себя в Тасмании, он попал в герб этого государства.

НАСЛЕДСТВЕННОСТЬ

… ну, допустим, слон. Или лев. Но вот что имеет жалкий, никому не заметный микроб? А ведь и он находит, что передать по наследству.

СИЛА ПРОТЕСТА

… и по-прежнему тигры уничтожают зебр, и по-прежнему зебры выражают свое возмущение. «Черти полосатые!» - возмущаются тиграми зебры.

РЫЦАРИ КРУГЛОГО СТОЛА

… в заключение был дан обед. Лягушка съела мушку, уж съел лягушку, еж съел ужа. Обед прошел в обстановке взаимного понимания.

СКАЗКА

… а так как Золотой Рыбке было мало ее морей, у старика отобрали последнее старое корыто.

ИЗ ЖИЗНИ ТРУДЯЩИХСЯ

… работа не волк, в лес не уйдет, не надейся.

ИЗ ЖИЗНИ ЖУРНАЛИСТОВ

… никакая наша пресса не обходится без пресса.

ИЗ ЖИЗНИ ОТДЫХАЮЩИХ

… у нас человек на работе имеет возможность отдыхать, но ведь и платят ему, как за отдых, а не как за работу.

ИЗ ЖИЗНИ ПОКУПАТЕЛЕЙ

… в столице с продуктами временные перебои, а в провинции - постоянные недобои.

ИЗ ЖИЗНИ ЮБИЛЯРОВ

… полвека - это еще далеко не потолок. Пол и потолок - вещи принципиально противоположные.

ГОСУДАРСТВЕННОЕ УСТРОЙСТВО

… хоть и без царя в голове, но зато с парламентом и президентским советом.

ПРАЗДНИК НА УЛИЦЕ КОЗЛА ОТПУЩЕНИЯ

… наконец пришло время козла отпущения: его отпустили в другой огород, на историческую родину… Вот когда пожалела Сидорова коза, что не вышла за него замуж!

КОЛЕБАТЕЛЬНЫЕ ДВИЖЕНИЯ

… но что же делать маятнику, если ему и здесь, и там плохо?

ПУБЛИКА

… и все были разочарованы, что он не смог исполнить на бис свою лебединую песню.

ТОЧКА ЗРЕНИЯ

… а что до лысины, то ей главное, чтоб сверху блестело.

Эти рассказы взяты из сборника Феликса Кривина «Брызги действительности», вышедшем в Ужгороде в 1996 году. Часть из них знакомы мне по тому самому сборнику «Полусказки», часть сам прочёл впервые.

Ну, что, понравился Феликс Кривин? Читали ли вы его произведения раньше? Буду благодарен, если в комментах подскажете писателей, чьё творчество похоже на работы Кривина. Заранее спасибо. Я люблю такие короткие мысли в духе записных книжек Ильфа, «Непричёсанных мыслей» Станислава Ежи Леца…

P.S. Несколько миниатюр Феликса Кривина в исполнении его близкого друга Льва Луцкера